Вилла в Италии

Тео… одна только мысль о нем лишала день всех его красок. Какая жалость, свирепо думала Воэн, по-дельфиньи кувыркаясь в воде, ныряя на морское дно и взвихряя руками песок вокруг раковин, что Босуэлл тогда не задушил Фелисити! Делия вспомнила, как застала его в тот момент, когда он стискивал руками горло сестры.

Фелисити была уже без сознания. Что произошло бы, не вернись Делия случайно в гостиную за книгой?

— Это просто шутка, — отрезала тогда мать.

И девочка отчетливо услышала собственный голос, звонкий голос восьмилетки:

— Мне не нравятся шутки Босуэлла.

Она вынырнула на поверхность за глотком воздуха, а вместо этого хлебнула воды из накатившей волны. Смигнула воду, и когда замутненный взор прояснился, различила на берегу фигуру.

Люциус — это был он — махал ей, и Делия неспешным кролем поплыла в его сторону.

— Что случилось?

— Я собираюсь в город, позвонить. Хотите присоединиться?

— Мы не успеем. Туда ходьбы полчаса и столько же обратно.

— Успеем, если пойдем быстро.

Воэн прикинула.

— Ладно. Только мне надо переодеться.

— Мне нравится ваш купальный костюм, — заявил Уайлд, подавая ей полотенце, а затем — халат. — Я прежде вас в нем не видел. Вам идут такие цвета.

— Спасибо. — Странно, что он заметил. Большинство мужчин таких вещей не замечают.

— Поделитесь шуткой, — попросил Люциус, когда они шли по пляжу к тропинке.

— Какой шуткой?

— Вы сейчас улыбнулись.

— О, так, ничего. — Воэн пустилась бежать. — Дайте мне десять минут.

Когда, переодевшись, певица спустилась в холл, Бенедетта спорила с Люциусом.

— Говорит, что мы не успеем к обеду и ее паста перестоится, рыба пережарится и она больше не станет нам ничего готовить, кроме тертой репы.

— Все вы сочиняете, — не поверила Делия, разрумянившаяся после быстрой пробежки и стремительного переодевания. — Она готова есть из ваших рук. Кроме того, вы наверняка не знаете, как по-итальянски «репа», не говоря уже «тертая».

— «Репа» будет «гара». Не уверен насчет «тертая», тут я с вами согласен, но посмотрю это слово в словаре, когда вернусь. — Люциуса переполняла энергия, которая буквально составляла с ним единое целое.

— Вы так же из кожи вон лезете в своем банке и на бирже? — спросила Воэн, с трудом поспевая за его стремительной походкой.

— Я не биржевой брокер. Нет, повседневная жизнь на Уоллстрит действует подавляюще, но здесь, в окружении итальянских запахов и видов, я чувствую себя необычайно бодро и энергично.

— Получасовые попытки дозвониться вас укротят. Кому вы собираетесь звонить? Распоряжения по поводу сделок, слияний-поглощений и финансирования крупных проектов? Или мне не следует об этом спрашивать?

— Хочу позвонить в свой лондонский офис — предупредить, что опять задерживаюсь. Они, конечно, будут не в восторге, но могу им только посочувствовать.

— Вы могли бы позвонить Эльфриде, поболтать с возлюбленной.

Площадь сегодня казалась более оживленной. Ставни были прикрыты, но в воздухе чувствовалось какое-то ожидание. У дверей гостиницы пожилой человек в длинном фартуке и мальчик спорили по поводу того, куда поставить пару лавровых деревьев в терракотовых горшках. Женщина в черном надраивала медные ручки и украшения на двери, а маленькая девочка вытрясала коврик.

К ним вприпрыжку подбежал Доменико.

— Она здесь, моя тетя, ждет вас! — крикнул мальчик Люциусу на старательном английском, а потом зачастил по-итальянски.

— Что он говорит?

— В гостиницу приезжают постояльцы. Из Англии. Трое клиентов, все забронировали номера по телеграфу. Один приезжает завтра, а двое других — через день. Они не связаны друг с другом, но непременно окажутся нашими знакомыми — так говорит Доменико.

— Искренне надеюсь, что нет, — всполошилась Делия. — К счастью, никто не знает, где я нахожусь, кроме старого неразговорчивого адвоката. То же самое в отношении Джессики.

— Неужели вы не оставили никакого адреса для любящей семьи?

Он скрылся в баре, а Воэн села за маленький столик под выгоревшим полосатым навесом. Мимо крадучись прошла тощая кошка, приостановившись, чтобы посмотреть на нее громадными глазами. Наверху распахнулось окно, и над площадью понесся поток сердитой речи — в адрес двоих, занимавшихся перестановкой деревьев, что с удовольствием устроили перекур, оценивая результаты своих трудов.

Из бара появилась синьора Ричи, хозяйка, неся мороженое в стеклянном стакане, который поставила перед Делией. В этот момент как раз вышел Люциус.

— Дело сделано. Готовы?

— А вы не хотите мороженого?

— Я выпил кофе там, внутри. Доменико!

Мальчик с шумом помчался через площадь, делая драматические знаки следовать за ним.

— Чего он хочет?

— Терпение, скоро узнаете.

— Вы ездите на мотороллере? — удивилась Делия, забираясь на «веспу» позади Люциуса. — Почему-то совсем не представляла вас в таком амплуа.

— Всегда страстно мечтал погонять на таком. Я взял его напрокат на недельку, с правом продления. — Американец покрутил рукоятку под рулем. — Черт, как он заводится?

Доменико был тут как тут, чтобы объяснить. Машина взревела и сорвалась с места, подскакивая на булыжной мостовой.