Вилла в Италии

— Это напоминает что-то из братьев Гримм. — Она отошла от Джессики, обходя башню в поисках входа. Ей вспомнилась сказка «Рапунцель», и Воэн была почему-то разочарована, когда подошла к прочной двери. Впрочем, лишь затем, чтобы обнаружить, что она заперта на цепь и висячий замок. В петлю цепи была продета бумажка с выцветшими красными буквами: «Pericoloso».

— «Опасно», — перевела Воэн. — О черт! Осыпающаяся кладка, я полагаю.

Должно быть, Бенедетта увидела их у башни, потому что ее приземистая фигура показалась в дверях и прислуга проворно выскочила из дома, устремляясь к ним. Служанка что-то неодобрительно выкрикивала, недвусмысленно грозя пальцем.

— Она пытается сообщить, что башня недоступна для посещения? — спросила Джессика.

— Мы и сами это видим, — резюмировала Марджори. Делия внимательно слушала извергаемый Бенедеттой поток слов.

— По-моему, она спрашивает, видели ли мы гостиную. — Воэн отрицательно покачала головой, и Бенедетта, схватив ее под руку, повлекла обратно в дом.

— Ессо![18] — провозгласила итальянка, распахивая дверь в главную комнату дома. Ставни были закрыты, но вместо того чтобы их открыть, она включила свет.

— Я была права, это гостиная. Господи, вы только посмотрите на потолок! — Делия повернулась к Бенедетте и сделала жест в сторону прикрытых ставнями окон, но та лишь качала головой, бормоча что-то неодобрительное. Потом все же смягчилась и подошла к высоким окнам, скорее похожим на стеклянные двери, чтобы открыть ставни на двух из них, — как оказалось, на тех, что выходили на сводчатую террасу. Джордж кинулся ей помогать.

Даже при распахнутых ставнях в комнате было сумрачно, но теперь стало возможно рассмотреть сводчатый потолок глубокого синего цвета, усеянный звездами.

— Как красиво, — благоговейно произнесла Делия, задирая голову, чтобы получше рассмотреть. Потом обвела глазами комнату. Она ожидала найти в гостиной тяжелую и темную дубовую мебель и была удивлена, увидев светлую облицовку стен и современную меблировку. — А мебель будто из журналов.

— Очень удобно. — Джессика упала на обширный диван.

Бенедетта, судя по всему, довольная их явным восхищением, разразилась потоком слов, из которого певица поняла, что комната полностью являлась детищем самой Беатриче Маласпины. Итальянка с гордостью указывала на тянущийся вдоль стен бордюр из человеческих фигур, выписанных на высоте плеча. Подойдя поближе и приглядевшись, Воэн увидела, что фигурки одеты в средневековые костюмы.

— Роспись явно не старая, — заметила Марджори. — Старинная по духу, но современная по исполнению. А какая разнообразная; глядите, этот мужчина изображен почти сюрреалистически, а это бедное создание настолько искажено в духе кубизма, что невозможно определить, мужчина это или женщина. Кроме того, работа не закончена — смотрите, вот очертания нескольких фигур, которые не были дописаны. Как жаль, что мы не можем рассмотреть их как следует — эта часть комнаты очень плохо освещена.

Вообще-то на этой стороне имелось еще одно окно, задернутое пластинчатым деревянным жалюзи. Делия подошла было, чтобы его отдернуть, но шнурок не действовал, а Бенедетта тут же выхватила шнурок у нее из рук, вновь качая головой и показывая жестами, что замок сломан.

— Это похоже на паломничество в Кентербери.[19] — Делия вгляделась в фигурки, которые шествовали по дороге, между стоящих по обеим сторонам зданий, изображенных в несколько карикатурном, двухмерном, виде.

— Не Чосер, а другой средневековый поэт, — поправила Марджори. — Думаю, вы поймете какой — Данте. Глядите, вот и он, в красной шляпе, приветствует их. А здание, перед которым он стоит, — «Вилла Данте», я в этом уверена.

— Как это мудро с вашей стороны, его узнать, — вставила шпильку Джессика.

— Существует знаменитое изображение Данте в таком головном уборе. — Впервые в голосе Свифт появились оборонительные нотки. — Оно скопировано здесь почти в точности, так что вряд ли это так уж мудро с моей стороны. А учитывая название виллы, неудивительно обнаружить здесь его изображение.

— Хотел бы я знать, имел ли дом действительно какое-то отношение к Данте, — риторически спросил Джордж. — Быть может, он когда-то гостил здесь. Возможно, Бенедетта знает.

Воэн изо всех сил старалась вникнуть в то, что стала рассказывать итальянка об изображениях на стене. Потом, отчаявшись, покачала головой:

— Она говорит слишком быстро для меня. От моего итальянского, право, мало пользы.

— Хорошо, что хоть один из нас хоть сколько-то сведущ в итальянском, — заметил ученый. — Я сожалею, что никогда не учил этот язык, хотя в отличие от Джессики, — с извиняющейся улыбкой кивнул он в ее сторону, — с латынью был дружен.

— О, латынь. — Делия покачала головой. — Это совсем не то, что итальянский, знаете ли. Во-первых, они произносят все слова иначе, а во-вторых, так и кажется, что древние римляне говорили медленно, с расстановкой.

— Тогда как, — ввернула Марджори, — они, несомненно, трещали как из пулемета. Вам не кажется, что это портрет Беатриче Маласпины?