Вилла загадок

Потом последовал еще один звонок. Подобную новость он отчасти ожидал услышать. И вот теперь заперся в своей слишком большой квартире, уютно устроившись с сигаретами и бутылкой граппы, которую принесли ему из бара на углу, и ждал, глядя по телевизору игру – войну, замаскированную под спорт: жестокое человечество делает вид, будто это что-то совсем другое, благородное и элегантное, словно дикарь пытается танцевать балет.

Вскоре после десяти в замке начал поворачиваться ключ; возня длилась очень долго, словно взломщик проделывал это в первый раз.

– Тоже мне ковбои! – фыркнул Мартелли. – Даже не потрудились послать нормального работника.

Выключив телевизор, он остался сидеть в темноте – как и было задумано. Две большие лампы в гостиной он заранее направил так, чтобы они светили в конец коридора. Вошедший в дверь прямиком попадал в полосу яркого света, может быть, даже на какой-то момент вынужден был прикрыть глаза рукой. Тони Мартелли тщательно все продумал. Он догадывался, каков будет результат, но рассчитывал, что все пройдет легко.

В коридоре появилась какая-то фигура, слишком испуганная, чтобы зажигать свет. В свое время социальный работник дал Мартелли пульт дистанционного управления – все же и у инвалидов есть свои преимущества. Подождав пока фигура приблизится к двери, он зажег свет в коридоре. Три мощных лампы вспыхнули одновременно, осветив одетого в черное Мики Нери, нелепо размахивавшего перед собой пустыми руками.

– У меня есть из чего стрелять, козел, – проворчал Мартелли из своего темного угла. – Большой-пребольшой дробовик. Хочешь увидеть, как я пущу его в дело?

Мики повернулся, чтобы убежать. Мартелли с шумом дослал в патронник один из четырех оставшихся у него патронов.

– Садись, сынок! – рявкнул он. – Дай-ка я на тебя посмотрю.

Мики Нери нерешительно вошел в комнату и упал в кресло, на которое ему кивком указал Мартелли.

– Мики! – вздохнул Мартелли. – Тебя послал твой старик? Это правда?

– Да. – В его голосе раздражение смешивалось со страхом. – Мы разве встречались?

– Встречались, только давно. Когда мы все занимались делами, которые, как считалось, давно умерли и похоронены. Плохо, что ты этого не помнишь. Зато я припоминаю... – Не в силах удержаться, он закашлялся и кашлял, пока не выплюнул мокроту. Когда приступ закончился, Мартелли продолжил: – Я, кажется, припоминаю, что, когда отдавал свою дочь тебе и твоему папаше, не вполне понимая, что именно поставлено на карту, ты тоже проверял качество товара.

– Вы сами сказали, – скривился Мики, – это было давно. Все уже забыли, что тогда случилось.

– Только не я.

Мики кивнул, пристально глядя на Мартелли, который прекрасно понимал, о чем тот думает: насколько действительно болен этот хилый старик?

– Кроме того, – язвительно заметил он, – не помню, чтобы вы тогда вышли из игры, синьор Мартелли. Мне кажется, вы тоже неплохо позабавились. Вам, старикам, только и нужно, чтобы вставить какой-нибудь молоденькой. И вели вы себя не лучше всех остальных.

Мартелли взмахнул ружьем и снова закашлялся, на этот раз не так сильно.

– Все вы такие. Никакого уважения к старости!

Он рывком поднял ружье и выстрелил. Дробь прошла примерно в метре от Мики Нери, проделав огромную дыру в обеденном столе. А Тони Мартелли мысленно начал отсчет. Ведь это жилое здание. Кто-нибудь услышит и вызовет полицию.

– Ты, гребаный придурок! – заскулил Мики. – Ты...

– Заткнись! С твоим стариком мы заключили сделку. Тебе, естественно, он об этом не сказал. Если ты выйдешь отсюда живым, с тобой все будет ясно. Если же к приходу полицейских будешь валяться мертвым на полу, я останусь в стороне. Всего лишь убил какого-то подонка, который пытался ограбить мою квартиру. Я верну должок Эмилио Нери и уберу его жалкого мальчишку. А ты как думал, Мики? Ты что, совсем достал своего старика?

– И ты в это веришь? – вытаращив от гнева глаза, закричал Мики. – В самом деле не врешь? Если да, то мы оба уже мертвецы.

– Я и так уже мертвец, – закашлялся Мартелли. И кашлял довольно долго.

И вдруг внутри у него что-то ожило, словно рак проснулся от всего этого шума. В животе возникла нестерпимая, жестокая боль, лишая его рассудка, туманя сознание.

– А-а-а! – завизжал Тони Мартелли, раскачиваясь из стороны в сторону в своей инвалидной коляске и пытаясь удержать в руках дробовик, заживший своей собственной жизнью, словно пытаясь уйти подальше от всего этого безумия.

Где-то должен быть морфин. Барбара хранила для него запас. После ее смерти морфин был ему не нужен – словно что-то убило ту колющую боль, которую болезнь насылала на него время от времени. Теперь она вернулась и вновь на него накинулась, туманя зрение, лишая возможности думать.