Виллем Шоу: туда, где заходит солнце

Лорд Шоу трясся от зимнего холода, в камерах не топили и укрыться ему было не чем, так как всё что было можно отобрали сокамерники во главе с Бэрри Диккенсом – смотрящим камеры, который в день прибытия Виллема озвучивал правила и которому была оказана честь первому изнасиловать бывшего сквайра для спасения кубрика. Шоу знал, что содеянное ними было в некотором роде актом гуманизма, ибо работать ему разрешили не на урановых, а на медных рудниках. Но, ему не хотелось до конца понять то, что он был лишен всего и утратил человеческий облик всего лишь за полгода.

В этот момент его схватили за руку и Шоу услышал скрипучий голос, который стал ему шептать на ухо.

– Всё ещё надеешься выжить, Шоу? А может и вернуться домой к ней?

Виллем ничего не ответил. Сквайр привык молчать в самых страшных случаях не обращая внимания на опасность любой степени.

– Я знаю, кто убил твою женушку. А ещё я знаю, кто трахал её тело до того, как перерезать ей горло. Помню, как она стонала и ей начинало это нравиться… Виллем-Виллем… Её убили по заказу. И тот, кто заказал её убить, заказал нам тебя прикончить. И я знаю, что тебе отсюда не уйти. Мы окружены сплошной глухой стеной в четыре метра. Это бордель, мальчик. А начальник здешней тюрьмы здесь главный сутенёр. И заказ был тебя опустить окончательно и сделать евнухом, если ты выживешь на протяжении года. Тик-так, мальчик… Твоё время истекает. Ты или умираешь добровольно, либо мы отрезаем твой вонючий член самой тупой и ржавой заточкой, которую мы здесь сможем найти. С другой стороны через полтора месяца начнутся бои без правил среди таких как ты. Если победишь – сохранишь единственное, что осталось у тебя от твоего достоинства.

***

Следующим утром в приёмную к Бэрри Дикенсу, пришло письмо из Лондона, на конверте был печать с изображением символв в виде фамильного герба Стюартов. При виде конверта с данным символом Диккенс тщательно осмотрел со всех сторон конверт прежде его не распечатывая. Видимо дело важное – подумалось начальнику тюрьмы, – в последний раз я получал похожий конверт год назад перед тем, как привезли этого… бывшего премьера… черт с ним, его наверное уже убили. Давно я не спускался в подземные корпуса. Не суть. – С этими словами Бэрри Диккенс достал канцелярский нож с кармана и вскрыв конверт достал сложенный вдвое рифленый лист бежевой бумаги с рукописным текстом: «Дорогой мистер Диккенс! Его Величество очень благодарен, что вверенное Вам учреждение принимает активное участие в защите Королевской семьи и всего Соединённого Королевства Англии и Ирландии, а также борьбе с врагами Англии, как внешними так и внутренними. Надеемся, что Вы в дальнейшем будете принимать столь активное участие и окажете ещё оду услугу Его Величеству, дав приют верному слуге короны доктору Гансу фон Борку. Заранее благодарю. Канцлер Его Величества Отто фон Клаузевиц»

Extra

– Мадейра, ты знаешь, что нужно смириться?

– Ребят! Выгружайте трупы!

– Где именно, босс?

– Ты, что ослеп Билли? Кругом пустыня! В пустыню и выбрасывай!

– Как скажете, босс.

– Что вы сказали про смирение, падре?

– Я сказал, что тебе нужно смириться, Мадейра, пока ты не зашёл слишком далеко.

– Как это смиряться, падре?! – человек с хищным оскалом вытащил револьвер и выстрелил в ногу собутыльнику, который в этот момент тащил труп по песку в сторону импровизированной могильной ямы, – как это смиряться, падре?! Может я оглох и вы мне что-нибудь объясните? – ковбой подошёл к священнику и стал напротив него с грозным взглядом.

– Нужно смиряться, сын мой… – повторил святой отец предыдущие слова с хладнокровным спокойствием.

Мадейра от услышанного покоробился и его правый глаз стал дёргаться.

– Дорогой падре, вы который год в моей компании проколесили весь Новый свет вдоль и поперек в компании меня и моих головорезов, а теперь спустя десять лет наших скитаний вы становитесь в позицию и говорите мне, что мне пора завязывать!

Падре ответил не отводя взгляд с тем же спокойствием: Ты заходишь слишком далеко и ходишь по очень тонкому льду, амиго. Ватикан ещё в самом начале не одобрял твои намерения.

– Святой отец, мы с вами знакомы не один десяток лет и вы мне не для того, чтобы быть моралистом! – возразил испанец, – если вы хотите мы вас модем остаться в компании рабов Божиих, представившихся вчера ночью. У меня свои планы и я ещё до конца их не завершил!

– И не успеешь. Грядет снова буря с востока. Спаситель больше тебе не поможет! Господь противится гордецам.

– Спасибо большое, святой отец, но ваш совет в данный момент мне менее интересен.

Черный всадник спешился со своей механической лошади и подойдя к телеге, в которой сидел монах схватив его за полы рясы, рывком выдернул из повозки священника, священник упал лицом на раскаленный песок, от чего получил ожог.

– Падре, я вас взял с собой не ради проповеди. Вы должны были отпевать умерших моего полка…

– Ты хотел сказать банды, Мадейра? – перебил монах всадника.