Виллу-филателист

Теперь и Мати приглашен вместе с другими в гости к Сирье. На елку. Оттого Мати так старательно и наводил стрелки на брюках. И выпросил у отца по этому случаю, кроме галстука, еще и запонки. И по магазинам искал для Сирье подарок. Нашел красивую брошь. Вещь, правда, дорогая, но из заработанных летом денег еще кое-что оставалось.

В последнее время Сирье стала для Мати как-то очень близкой. Поди разбери, почему только этой осенью Мати вдруг заметил, что в классе были не просто девчонки, а была Сирье и были другие девчонки.

Мати взбил хорошенько шарф, взял предназначенный для матери Сирье букет так, как учили дома, и нажал на звонок.

Дверь распахнулась, и из передней на Мати хлынул синеватый, словно бы прохладный свет. «Лампы дневного освещения», — отметил про себя Мати.

— Мати! — воскликнула Сирье таким голосом, будто вовсе и не ждала его и даже не приглашала.

Но у Мати было столько забот со своими планами, что он пропустил мимо ушей интонацию голоса Сирье. Он с достоинством поклонился и произнес: «Хеллоу!»

Это было заготовленное приветствие. Потому что в лиловую комнату с кубиками не годится входить с обычным «здравствуйте».

Сирье ухватилась за шарф Мати и разом стащила его. Мати даже испугался, не сорвал ли такой прием белую жемчужинку с черного галстука. К счастью, украшение было на месте.

В переднюю встречать гостя вышли также мать и отец Сирье. У мамы были прямые, светлые до плеч волосы, у отца до половины щек борода и густые усы.

«Совсем как актеры!» — промелькнуло в голове у Мати, и самоуверенность его заметно поубавилась, как ртутный столбик, если неожиданно тряхнуть градусник.

Поздоровавшись и передав цветы, Мати смог поближе рассмотреть Сирье. Она была в черных расклешенных брюках, на плечах какое-то подобие белого пиджака. Спереди сверкали серебряные пуговицы.

Мати понадобилось время, чтобы собраться с духом и продолжить свой придуманный по дороге стиль поведения. Какая цена отцову галстуку с маленькой жемчужинкой в сравнении с таким супермундиром!

Вдруг Мати почувствовал, что здесь, в передней, как-то холодно. Прохлада исходила от светло-серых стен, ламп дневного освещения и даже от одеяния Сирье.

Самым странным было то, что прохлада эта выветрила у Мати из головы все приготовленные слова.

— Пойдем в комнату! — скомандовала Сирье. Мати попытался было еще поправить перед зеркалом кончик белого носового платка, но Сирье решительно потащила его дальше.

Девчонки ничего не придумали. Комната была именно такой… Изысканная и элегантная, и все такое. Лиловые стены, кремовый пол. На стене до потолка решетка, на ней кто знает что за цветы и растения. На полу — кубики, большие и поменьше. Одни сдвинуты в стол, другие оставлены для сидения.

Взгляд Мати метался по этой непривычной обстановке туда и сюда. Утыкался в кубики для сидения, в решетку на стене. Поуспокоился лишь на высокой, от пола до потолка, елке. Елка была как елка, поэтому обычная и домашняя: темно-зеленые ветки, украшения, свечки. Хотя и здесь Мати обнаружил отличие от елки, которая стояла у них дома. Украшения были только серебристыми, свечи только белые.

Неожиданно Мати ощутил, что прохлада из передней проникла в комнату. И что проклятое косноязычие все больше одолевает его.

— Да садись ты наконец! — позвала Сирье. — Не отдаляйся от товарищей!

Только теперь Мати заметил, что в комнате есть и другие гости. Некоторые из их класса девчонки и два совсем незнакомых парня.

— Лео и Яан из нашего дома! — сообщила Сирье, изящно взмахнув рукой.

Мати оценивающе глянул на парней и с удовлетворением отметил, что ни у одного из них нет черного галстука и белого платочка, уголок которого выглядывает из кармана. Уж не говоря о жемчужинке.

Сирье указала на белый куб, и Мати с облегчением опустился на него. Наконец можно собраться с духом, пообвыкнуть и освоиться.

Отец с матерью тоже вошли в комнату. Предложили конфет и жевательную резинку. Спросили кое о чем, но долгого разговора не вышло.

Тут Сирье воскликнула:

— Послушай, Мати, а разве ты не пошел в дом для престарелых?

Незнакомые парни фыркнули, и Мати вздрогнул, будто на его счет неудачно пошутили, отделили от этой элегантной комнаты.

— Ничего смешного, — бросила Сирье ребятам. — Художественную самодеятельность нашего класса пригласили выступить на елке в доме для престарелых. А Мати — первый запевала. Вот!

Парни умолкли. Мати поправил свои белые манжеты, которые втянулись в рукава, и стал подыскивать подходящий ответ. Этакий модный и несколько холодноватый ответ, который шел бы к прекрасному костюму Сирье, кубикам в комнате и актерской прическе мамы Сирье.

— Дом для престарелых? Не тот фокус! — ответил Мати с подчеркнутым превосходством.

Так как в комнате воцарилась тишина, то он добавил:

— Решил прийти сюда. Самодеятельность — дело добровольное.

— Верно, — сразу настроился Лео на ту же волну. Он уже отметил, что у вновь прибывшего парня бабочка с жемчужинкой и мировецкие запонки.

— А ты помолчи! — отрезала Сирье.

Мати удивленно поднял голову.

В разговор вступил отец Сирье: