Вина и ответственность в гражданском праве

Выходит, что необходимо сфокусироваться на некой интегрирующем аспекте, положении вокруг которой строилось бы решение обозначенной проблемы, при учете соответственно реалий существующего времени. В советский период развития гражданского права таким интегрирующим фактором была социалистическая идеология, и в этом можно сказать и состояла закономерность подхода советских цивилистов к определению вины через доминирующую психическую концепцию. В современном гражданском праве, думается, что таким фактором выступают имущественные отношения между субъектами гражданского права, опосредованные свободной волей, волеизъявлением и интересами.

Но встает вопрос: обоснованно ли полное исключение психических аспектов в определении вины, сторонниками чего является, к примеру, В. В. Витрянский? Допустим, что лицо не исполняет, либо ненадлежащим образом исполняет обязательство. Само собой разумеется, что это неисполнение имеет конкретную временную характеристику (дни, недели, месяцы), то есть, обозначено не моментальным действием, а имеет свойство продолжаться в течение определенного количества времени. Тогда получается, если полностью отвергать психическую составляющую этого процесса, что субъект (имеется ввиду физическое лицо) в этот временной промежуток «отключен» от собственной психики, то есть он не испытывает никакого субъективного отношения к своему неправомерному поведению (эмоций, стыда, чувства вины и т.п.). Но такое, конечно же, невозможно, как невозможно и то, что человек выступает неактивным волевым субъектом действия (бездействия).

Так что об исключении психической составляющей в процессе формулировки вины речи не идет по определению, важно обозначить объем ее присутствия. Выше указывалось, что в трактовках вины советских цивилистов, психическому аспекту уделялось максимальное внимание, которое сродни трактовке вины в уголовном праве. Но в уголовном праве такое внимание к психической составляющей вины продиктовано самой личностью преступника, как общественно-опасного индивида, представляющего, возможно, угрозу остальным членам общества, а в гражданском праве в отличие от уголовного на первый план выходит не личность правонарушителя (и его психическое отношение к действиям), а результат самого действия, его негативные последствия. Это подмечает и М. И. Витрянский: « <…> Г. К. Матвеев принимает понятие уголовной вины, предложенное А. А. Пионтковским, который утверждал, что – это ''умысел или неосторожность лица, выраженные в деянии, опасном для основ советского строя или социалистического правопорядка, и осуждаемые, поэтому социалистическим законом и коммунистической нравственность''. Хотя уже из этого определения понятия уголовной вины очевидна его принципиальная неприемлемость для гражданского права: ведь главным в уголовной вине являются моменты, опасные для общества, а потому осуждаемые государством. И именно для определения степени опасности преступника для общества (и только для этого!) необходимо уяснение, каково же его психическое отношение к совершенному преступлению и его последствиям. И как раз в этом смысле уголовная вина не имеет ничего общего с понятием вины в гражданском праве»  29. С данной позицией цивилиста мы полностью солидарны.

Между тем, нужно указать, что не все советские цивилисты придерживались психической концепции вины, заимствованной из советской уголовно-правовой науки. В частности, одним из них выступал М. М. Агарков – ученик Г. Ф. Шершеневича. Он определял вину через «умысел или неосторожность лица, обусловившие совершенное им противоправное действие» 30. М. М. Агарков продолжает: «Когда мы говорим о вине причинителя, мы имеем ввиду соединение двух элементов: 1) правонарушения и 2) умысла или неосторожности. Без правонарушения нет вины, так как налицо правомерное действие. Без умысла или неосторожности также нет вины, а есть лишь голое причинение (случайно причиненный вред). В статье 403 (ГК РСФСР от 1922 г.) оба элемента понятия вины выражены достаточно отчетливо, хотя и в отрицательной форме. Статья 403 указывает, что причинитель освобождает себя от обязательства возместить причиненный вред, доказав, что он был управомочен на причинение вреда (отсутствие правонарушения), либо что он не мог предотвратить вред (отсутствие умысла или неосторожности). Такое содержание понятия вины причинителя установлено в виду определенной цели. Эта цель – ответственность перед потерпевшим. При наличии указанных двух элементов, то есть при наличии вины, закон устанавливает по общему правилу ответственность причинителя перед потерпевшим. При отсутствии хотя бы одного из этих элементов ответственность наступает не по общему правилу, а лишь в специально указанных в законе случаях» 31.