Вина мнимая и настоящая. Как научиться жить в мире с собой

В чем же причина такой фантастической бессердечности? Почему они такие? Как уже говорилось, многие психиатры склонны считать психопатов психически здоровыми людьми. Их психическая деятельность как будто бы удовлетворяет всем необходимым критериям. Однако последние исследования все же показали, что мозг психопатов работает несколько иначе. Можно сказать, что их эмоциональная жизнь по какой-то причине очень бедна – значительно беднее, чем у обычных людей. Именно эта особенность, по всей видимости, и является причиной их антисоциального поведения.

Печальнее всего то, что психопаты практически не испытывают страха и тревоги. Вот что рассказывает Роберт Хаэр: «Лабораторные исследования, проведенные с использованием самописцев, показали, что у психопатов нет физиологических изменений, которые обычно сопровождают чувство страха»[45].

Страх и тревога ощущаются ими очень поверхностно, без «подключения» физиологии, которая привычна всем нам. Учащенное сердцебиение, сосание под ложечкой, онемение, холод в конечностях, тошнота и другие сигналы организма помогают нам не только сориентироваться в окружающем мире быстрее, чем мы начинаем осознавать происходящее, но и принять решение, как действовать дальше.

Страх и тревога – это переживания, которые необходимы нам для самоконтроля. Многие люди не идут на преступления из-за того, что боятся возможных последствий, и значение этого фактора нельзя недооценивать. Однако тревога, как мы помним, является одним из важных побудителей вины: и невротической, и подлинной. Эмоции и помогают нам, и мешают, но, так или иначе, их определяющее влияние на принимаемые нами решения нельзя отменить. «В любом случае именно эмоциональное осознание последствий подталкивает нас к тем или иным действиям»[46], — уверен Хаэр. То есть большинство людей не совершают преступления не потому, что знают правила, а потому, что эмоционально включены в жизнь!

Психопатам, как и всем, с детства рассказывают, что правильно, а что нет, что хорошо, а что плохо, что благородно, а что низко. Их могут наказывать за совершенные проступки. Они знают правила, но это не побуждает их этим правилам следовать. Точнее, они следуют им только тогда, когда им это выгодно. Но и выгода их почти всегда сиюминутна, поскольку, благодаря низкой тревожности, психопаты редко способны бояться долговременных последствий.

Конечно, нельзя сказать, что у них совсем нет контролирующего внутреннего голоса. Но ему, по словам Хаэра, не хватает эмоциональной силы: «Когда с собой разговаривают психопаты, их мысли похожи на „чтение текста“. Когда Джеффри пытался изнасиловать соседку Элиз, он, возможно, думал: „Если я сделаю это, мне будет только хуже. Может, я подхвачу СПИД, или она забеременеет, или меня прибьет Элиз“. Даже если эти мысли действительно промелькнули в его голове, их эмоциональная нагрузка была не больше, чем если бы он подумал: „Может, посмотреть сегодня футбол?“ Другими словами, он никогда всерьез не рассматривал последствия своих эгоистичных поступков не только в отношении окружающих, но и в отношении себя»[47].

Именно отсутствие эмоций, которые так привычны для обычных людей, делает психопатов антисоциальными, и несмотря на то, что они могут многое понимать умом, это не делает их более совестливыми. Ум без сердца не только беспомощен, но и опасен.

К сожалению, помочь таким людям почти невозможно, поскольку сами они не страдают, а следовательно, не считают, что у них есть какие-то проблемы. В помощи нуждаются те, кто находится с ними рядом.

И все-таки Роберт Хаэр настаивает, что работать с психопатами необходимо. Только нужно раз и навсегда отбросить иллюзию о том, что их можно научить испытывать угрызения совести, чувствовать чужую боль.

Работа, которая, по его мнению, возможна в таких случаях, – это последовательное убеждение психопатов в том, что их поведение невыгодно им самим. Ведь многие из них большую часть жизни сидят в тюрьмах, и, хотя их страдания поверхностны и они никогда не впадают в депрессию, все же свобода выглядит для них предпочтительнее.