Винг

— О, синьор доблестный рыцарь, я не трус, клянусь мадонной! Но скажите, какая мне польза от этой авантюры? — итальянец театрально прижал руки к груди.

Сакс понял, что промедление обречет несчастных на смерть:

— Даю гарантию, что мы легко одолеем пиратов, а все, что найдем у них и само судно — ваши, синьор! По рукам?

Шкипер хитро прищурился:

— Ваша гарантия? Смешно слушать! В чем же она, синьор?

Эдвард огляделся. Под бортом у шпигата лежал железный лом-гандшпуг в дюйм с четвертью толщиной. Им заклинивали лючины в шторм. Сакс поднял стальную палку, завязал ее бантиком, сунул в руки шкиперу, тот пораженно уставился на ржавый крендель.

Алан сзади зловеще пробубнил:

— Слушать смешно? А смотреть не страшно?! Даю гарантию: если синьор капитан через секунду не даст команду к повороту, синьор рыцарь завяжет синьора капитана морским узлом, как эту железяку.

Тот испуганно бросил неприятный сувенир на палубу, будто тот обжег ему руки:

— Ну, если вы обещаете все захваченное передать мне…

Эдвард развернул его за плечо:

— Уже обещал! Поднимайте пассажиров по тревоге. Пусть малость разомнутся, а то дрыхнут с Палестины!

Заскрипел, поворачиваясь, тяжелый рей, волны плеснули в правую скулу. Таким ходом до сражающихся было минут пять. На пирате, наконец, разглядели против солнца новое действующее лицо драмы на море. Видно стало, как что-то тащат с палубы малого судна, лихорадочно рубят запутавшиеся снасти и канаты кошек, сцепивших корабли, отпихивают наву баграми. Суда разделились, когда до них осталось не больше двух кабельтовых, потихоньку стали отходить друг от друга. Вот в первый раз еще не очень слаженно опустились весла на галере, донесся редкий звон гонга, задающего ритм гребле, потом чаще, чаще. Пират двигался по дуге, наращивая ход. Ясно стало, что он хочет сначала выяснить, с кем имеет дело, а уж потом решать, атаковать или бежать.

На шканцах генуэзца тем временем собралась небольшая, человек в пятьдесят, толпа пассажиров, по большей части ветеранов третьего крестового, но пришли и два-три купца со слугами, видимо, тоже привычные к стычкам. Путешествия не терпели трусов в те времена, робкие сидели по домам.

Шкипер, отдав необходимую дань осторожности, дальше держался молодцом. Стоя на юте с веселым лицом, он трещал по-итальянски и отчаянно жестикулировал. Матросы, разобрав шкоты-меццаны, ожидали сигнала к повороту. Боцман приволок из баталерской груду ржавых мечей и абордажных секир-интрипелей и раздавал их команде.

Кроме Эдварда, на нефе плыл еще один рыцарь, француз. Выяснив, что молодой сэр пьет неквалифицированно, он еще у Кипра потерял к английскому соратнику интерес. И сейчас, стоя на палубе, он отравлял морской воздух таким перегаром, что стало ясно, для него сразиться с врагом — не проблема, проблема — различить врага хотя бы в упор опухшими с похмелья глазами. Конкурентом на пост командующего он явно не был. На предложение сакса взаимно проконсультироваться он выдал опоздавшую на полтора года стратагему, — такую, что все присутствующие разинули рты:

— Я считаю, мессиры! — он попытался разлепить веки, но безуспешно. — Я считаю, что надо штурмовать цитадель с тыла. Акра долго не продержится! Ик!

Его оруженосец и собутыльник, чуть более употребительный, чем шеф, махнул рукой, нахлобучил ему на голову шлем прорезью назад, тем самым полностью изолировав от внешних раздражителей, и подвел полководца к грот-мачте:

— Держите копье, мессир! — тот обхватил дерево мачты руками и так и остался стоять.

Эдвард понял, что командовать ему, и распорядился:

— Все без брони — под борт! Не ждите, пока полетят деревянные птички с железными носами. Да и знать ни к чему пиратам, сколько нас тут, — повернулся в Хью. — Сейчас глянем, каковы твои ученички в деле!

Лучник смущенно пожал плечами:

— Особых талантов не воспитал… — он уже натянул тетиву на лук и смазывал наконечники стрел, стоя за бортом на одном колене.

— И много их там? — спросил сакс.

Хью ткнул блестящим от сала пальцем над бортом:

— Полтора десятка весел с каждой стороны, по два гребца на весло, да стрелков человек двадцать. Но на абордаж пойдут все.

— Значит, десятков восемь… — задумчиво констатировал Эдвард.

Алан не спускал глаз с моря. Что-то ему там не нравилось, он даже высунулся за борт, держась за вантину. Эдвард с удивлением понял, что смотрит гэл не на пирата, а на брошенную им жертву. Алан обернулся, хотел о чем-то сказать, но не успел. С галеры, описывающей в полукабельтове циркуляцию, свистнули первые стрелы, задрожали оперением в дереве обшивки. Кто-то застонал, задетый. Сквайр подхватил щит с белым крылом на гербе, прикрывая командира, пристегнул к выбленке.

Галера резко затабанила бортом, развернулась и пошла параллельным курсом ярдах в полутораста, все так же обстреливая неф.

Эдвард повернулся к Хью:

— Собери-ка лучников!

Через минуту десятка полтора англичан, анжуйцев и пизанцев выстроились вдоль борта.

Алан сплюнул в море:

— Тьфу! Инвалидная команда…

Действительно, на корабле возвращались на родину в основном воины, отставшие по ранению от своих отрядов.