Виннету. Сын вождя

В конце концов он отвлекся и занялся своими ранами. Пыхтя и скаля зубы, медведь уселся на задние лапы, а передними стал водить по глазам. Я быстро подскочил к нему и дважды вонзил клинок зверю между ребер. Гризли хотел было схватить меня, но я снова успел улизнуть. Однако в сердце ему я не попал, и медведь с удвоенной яростью пустился за мной в погоню, продолжавшуюся около десяти минут. При этом зверь потерял много крови и заметно ослаб. Потом он опять весь выпрямился, чтобы достать лапами до глаз. Воспользовавшись моментом, я и нанес ему еще два удара подряд, на этот раз более удачных. Хищник грузно опустился на передние лапы и, пока я отскакивал в сторону, помчался куда-то вперед, шатаясь и фыркая. Затем – опять в сторону, и – снова обратно. Он хотел еще раз подняться на задние лапы, но сил у него не хватило, и он упал. Тщетно стараясь встать, он несколько раз перекатывался с одного бока на другой, пока наконец не вытянулся и не затих.

– Слава богу! – раздался с дерева голос Рэтлера. – Околел наконец!

– Спускайтесь на землю! – бросил я ему через плечо.

– Еще рано! Осмотрите сперва гризли – вдруг он жив?

– Он мертв.

– Да вы и понятия не имеете о живучести такого зверя. Ну осмотрите же его!

– Ради вас, что ли? Хотите узнать, околел он или нет, осмотрите его сами! Разве слова неопытного гринхорна что-нибудь значат для вас?

Я повернулся к его спутнику, который продолжал лежать или висеть на дереве в прежнем положении. Он уже не кричал и не двигался. Его лицо было искажено до неузнаваемости, а остекленевшие глаза смотрели сквозь меня. Клочья мяса висели у него от бедра до щиколотки, а из живота вываливались внутренности. Я пересилил овладевший мной ужас и крикнул ему:

– Сэр, отпустите руки! Я сниму вас с дерева.

В ответ – тишина. Он молчал, ни малейшим движением не обнаруживая, что слышит мои слова. Я попросил его товарищей спуститься на землю и помочь мне. Однако знаменитые вестмены решились на это только после того, как я несколько раз перевернул медведя и таким образом убедил их в его смерти. Только тогда они помогли мне снять с дерева страшно изуродованную жертву гризли. Сделать это оказалось не просто, поскольку руки несчастного так крепко вцепились в ствол, что мы лишь с неимоверными усилиями смогли их отцепить. Конечно, несчастный был уже мертв.

Его ужасная кончина как будто нисколько не подействовала на банду Рэтлера, все ее члены собрались вокруг медведя, и их предводитель сказал:

– Сперва медведь хотел нас сожрать, а теперь и сам пойдет нам на ужин. Эй, ребята, живо за дело! Сначала сдерем с него шкуру, а там доберемся до окорока и лап!

Рэтлер вытащил нож и присел на корточки, готовый действовать. Тут я не выдержал и произнес:

– Не лучше ли вам было бы испытать свой нож на медведе, когда он был еще жив? Сейчас, по-моему, поздновато. Не трудитесь зря!

– Что? – вспыхнул главарь. – Уж не запретите ли вы мне вырезать кусок из этой туши?

– Именно так, мистер Рэтлер!

– На каком основании?

– На том, что это я убил медведя.

– Это вранье. Вы будете утверждать, что гринхорн ножом сможет убить гризли? Мы первыми стреляли по нему, как только увидели!

– А потом взобрались на деревья. Да, это было так, а не иначе!

– Мы попали в него несколько раз! Оттого он и издох в конце концов. А не от пары булавочных уколов, которые вы нанесли ему, когда он был уже полумертв. Медведь принадлежит нам, и что захотим, то с ним и сделаем! Ясно?

Рэтлер снова собрался приняться за дело, но я предостерег его:

– Оставьте медведя в покое, мистер Рэтлер, иначе я заставлю вас уважать чужое право! Надеюсь, вы меня тоже поняли?

Рэтлер не среагировал, а полоснул ножом по шкуре медведя. И тут я взорвался: схватил его прямо в том положении, как он сидел, поднял и швырнул о ближайшее дерево с такой силой, что оно, кажется, затрещало. В этот момент я разошелся не на шутку, и мне было решительно все равно, что с ним произойдет. Он еще летел к дереву, а я уже выхватил второй заряженный револьвер и был готов к любым неожиданностям. Рэтлер вскочил на ноги, угрожающе махнул ножом и, яростно сверкнув глазами, воскликнул:

– Поплатишься! В третий раз не тронешь!

Он сделал шаг мне навстречу. Я же направил на него дуло револьвера и пригрозил:

– Еще шаг, и я пущу вам пулю в лоб! Уберите нож, а то заржавеет! Считаю до трех. Раз, два…

Рэтлер держал нож крепко, но я на самом деле решил стрелять: если и не в голову, то в руку, поскольку только так мог заставить его себя уважать. К счастью, дело не дошло до стрельбы: в самый критический момент раздался чей-то громкий голос:

– Джентльмены, вы с ума сошли! Должна быть веская причина, чтобы белый белого спроваживал на тот свет. Остановитесь!