Винни Пух и философия обыденного языка

И-Ё медленно оглянулся на него и затем опять повернулся к Кристоферу Робину.

«Кажется, к нам кто-то присоединился», говорит, «но неважно, мы сейчас их покинем. Если ты пойдешь со мной, Кристофер Робин, то я покажу тебе дом».

Кристофер Робин вскочил на ноги.

«Пошли, Пух», говорит.

«Пошли, Тиггер!», заорал Ру.

«Пошли, Сыч», говорит Кролик.

«Минутку», говорит Сыч, подбирая доску, которая тут как раз появилась на свет божий.

И-Ё замахал копытом.

«Кристофер Робин и я собираемся на Прогулку», говорит, «но не на толкучку. Если ему хочется взять с собой Пуха и Поросенка, я буду рад их компании, но ведь нужно же и Дышать!»

«Все в порядке», говорит Кролик, скорее даже довольный, что его оставляют за старшего. «Мы продолжим вынос вещей. А ну-ка, Тиггер, где та веревка? В чем дело, Сыч?»

Сыч, который только что обнаружил, что его новый адрес ОБЕСЧЕЩЕН, сурово закашлялся на И-Ё, но ничего не сказал, а И-Ё с остатками ЫСЧОВНИКА на хвосте двинулся прочь.

Итак, через некоторое время они подошли к дому, и когда они к нему подходили, Поросенок толкнул Пуха, а Пух – Поросенка, и они одновременно друг другу говорят: «Не может быть! Это он. На самом деле он».

А когда они подошли поближе, оказалось, что это на самом деле он.

«Вот!», говорит И-Ё гордо, остановившись перед домом Поросенка. «И название на нем, и все».[97]

«О!», сказал Кристофер Робин, не зная, что делать, смеяться или что.

«Как раз подходящий дом для Сыча. Ты так не думаешь, Маленький Поросенок?»

И тогда Поросенок совершил Благородный Поступок, причем совершил его как будто во сне, думая о тех замечательных словах, которые Пух нахмыкал о нем.

«Да, это как раз подходящий дом для Сыча», сказал Поросенок величаво, «и я надеюсь, что он будет в нем очень счастлив»[98].

«Что ты думаешь, Кристофер Робин?», спросил И-Ё несколько тревожно, чувствуя, что что-то здесь не так.

Кристофер Робин сам хотел задать себе этот вопрос, только никак не решался.

«Ладно», говорит. «Это очень хороший дом. А если твой собственный дом разрушен, ты должен пойти куда-то еще, правда, Поросенок? Что бы ты сделал, если бы твой дом был разрушен?»

Прежде чем Поросенок успел подумать, за него ответил Пух.

«Он бы стал жить у меня», говорит Пух. «Правда, Поросенок?»

Поросенок пожал ему лапу.

«Спасибо тебе, Пух», говорит. «С удовольствием».

Глава Х. Зачарованное Место

Кристофер Робин собирался уходить. Никто не знал, почему он уходил, и никто не знал, куда; на самом деле никто даже не знал, откуда он знает, что Кристофер Робин собирается уходить. Но несмотря на это, кое-кто, а скорее всего, даже все в Лесу чувствовали, что рано или поздно это произойдет. Даже Самый Крохотный из Всех друг-и-родственник Кролика, который мог только претендовать на то, что когда-то видел ногу Кристофера Робина, да и то никакой уверенности в том, что это была нога именно Кристофера Робина, не было, потому что вполне возможно, это было что-нибудь другое, даже этот Самый Крошечный из Всех говорил себе, что теперь Порядок Вещей изменится и Все Будет По-Другому. И Рано или Поздно, два других родственника-и-друга сказали друг другу: «Ну что, еще Рано?» или «Ладно, уже Поздно?» такими безнадежными голосами, что на самом деле бесполезно было ждать ответа.

И однажды, когда Кролик почувствовал, что больше не может ждать, он распространил Писку, в которой говорилось:

«Писка на митинг всех около двух в Медвежьем Углу проведения Ризолюции По Приказу Держаться Налево Подписано Кролик».

Он должен был переписать это три раза, прежде чем ризолюция приобрела должный вид, который он ей намеревался придать, когда начинал писать ее; но когда наконец она была закончена, он взял ее и понес, чтобы показать всем и всем прочитать, и они все сказали, что придут и выслушают его.

«Ладно», сказал И-Ё тогда же днем, когда он увидел всех приближающихся к его дому. «Вот так сюрприз. Что, и я тоже приглашен?»

«Не бери его в голову», шепнул Кролик Пуху. «Я ему все сказал еще утром». «Как ты поживаешь, И-Ё», сказали все, и он сказал, что никак, не обращая, впрочем, на них никакого внимания, и тогда они сели. И как только они все сели, Кролик опять встал.

«Мы все знаем, почему мы здесь», говорит, «но я попросил своего друга И-Ё…»

«Это меня», говорит И-Ё. «Грандиозно».

«Я попросил его Огласить Ризолюцию».

И опять сел. «Ладно, И-Ё, давай», говорит.

«Не надо меня понукать», сказал И-Ё, очень медленно поднимаясь. «Не надо этих ладно-давай-и-ё». Он взял лист бумаги из-за уха и развернул его. «Об этом никто ничего не знает», сказал он. «Это Сюрприз». Он солидно прокашлялся и начал так: