Вино фей (СИ)

Он отошёл к мужчинам. Черити мрачно посмотрела ему вслед. Его сиятельство сообщил ей всё это в расчёте на то, что она даст понять Вирджинии, что он к ней равнодушен? Но она никогда этого не сделает — это и жестоко, да и, что и говорить, себе дороже. С Джин невозможно было поговорить по душам, не напоровшись на грубость. Может, подумала она, осторожно предупредить леди Дороти? Но и там глупо рассчитывать на понимание, напротив, ей скажут, чтобы она не лезла туда, где ничего не понимает.

Вечер завершился ближе к полуночи, после того, как Джин в течение получаса пыталась о чём-то беседовать с милордом Клэверингом в углу гостиной, просила его оставить памятную надпись в её альбоме, и даже добилась того, что он нацарапал ей туда какие-то стихи, приведшие её в восторг.

Кузены Винсент и Энтони наперебой роняли комплименты сестре его сиятельства, при этом Черити не показалось, что брату или сестре эти разговоры и похвалы по душе: они отвечали любезно, но холодно, их глаза снова были зеркальными.

Потом Клэверинги, дожидаясь у входа своего экипажа, сами тихо разговорились. Черити стояла за их спинами и невольно услышала вопрос брата, адресованный сестре.

— Снизойди к моему скудоумию, дорогая Сэломи, объясни мне этот поразительный и столь часто наблюдаемый парадокс. Почему у нуворишей, с которыми порой весьма интересно поболтать, вырастают, как правило, удивительно никчёмные дети?

— Тётушка говорила, — тихо ответила мисс Клэверинг, обмахиваясь веером, — что человек формируется как глина на гончарном круге, и чем сильней судьба-гончар мнёт его, тем интереснее получается результат. Может выйти амфора, чаша, кувшин или на худой конец горшок, но и он пригодится в хозяйстве. Но если отец, измочаленный жизнью, пытается оградить своих детишек от рук судьбы, то они так и остаются необделанными комьями глины на гончарном круге.

— Комьями глины, говоришь? А мои детишки, когда я дам себе труд обзавестись ими, тоже подвергнутся подобному риску?

Мисс Клэверинг, по-прежнему бесстрастно обмахиваясь веером, безжалостно кивнула.

— Да, братец.

— Какой ужас, — пробурчал Клэверинг. — Напомни мне не допустить подобного. Но какова несправедливость! Выходит, самый бедный отец оставляет своим детям самое богатое наследство.

— Наш отец говорил, что слишком послушные сыновья никогда не достигают многого, и ничуть не волновался, когда ты хлопал дверью. По-настоящему он беспокоился за тебя лишь тогда, когда ты начал, уходя, закрывать за собой дверь совершенно бесшумно.

— Чёрт возьми…

— Не ругайся, братец.

«Братец» не успел ответить: его прервал шум подъехавшего экипажа.

Глава 13. Мистер Селентайн Флинн

А если госпожа с тобой сурова,

То завладей её рукою нежной,

И чистый взор её до дна испей.

Джон Китс, «Ода меланхолии»

Клэверинги огляделись в поисках леди Рэнделл, полагая, что подъехала их карета, но двери распахнулись, и лакей вдруг представил запоздавшего гостя.

— Мистер Селентайн Флинн.

На пороге появился рослый мужчина в красном мундире. Послышались удивлённые возгласы, сэр Тимоти и леди Дороти в изумлении направились навстречу племяннику, мисс Хейвуд растерянно обернулась, Винсент и Энтони подошли поближе.

В свете сияющих канделябров прибывший поклонился хозяину дома.

Черити из-за спин тоже внимательно разглядывала своего двоюродного брата. В последний раз она мельком видела его на похоронах матери и почти не запомнила. Сейчас разглядела.

Красоты в кузене не было ни на грош. Зато… пригоршней золотых соверенов искрилось удивительное обаяние. Он лишь сделал пару шагов вперёд и раскланялся и с сэром Тимоти и леди Дороти, которым, смеясь, сообщил, что приехал на пару недель, шагнул к его сиятельству, улыбнулся и распахнул Клэверингу объятия. Потом весёлый нахал с насмешливой учтивостью, допустимой лишь при самом близком знакомстве, склонился в поклоне перед его сестрой, назвав её «искусительницей», — и Черити уже не могла понять, почему ей показалось, что он — некрасив.

Красив, очень красив, вернее, может, не так хорош, как Клэверинг, зато необычайно мужественен. Алый полковничий мундир лёгкой кавалерии, погибель девичьих сердец, точно королевская мантия, облекал плечи, оттенял умный взгляд и белозубую улыбку Флинна, а военная выправка подчёркивала величественную осанку.

Да, кузен был красавцем.

Черити не могла не заметить, что приезд мистера Флинна лишь немного удивил Хейвудов, вовсе не ожидавших его, зато вызвал на щеках мисс Клэверинг болезненный румянец. Глаза её снова ничего не выражали и подлинно походили на колодцы в тумане. Непонятно было — обрадована она или огорчена приездом мистера Флинна, но равнодушной он её явно не оставил.