Вино из Атлантиды. Фантазии, кошмары и миражи

К моему удивлению, Мьибалоэ заявила, что никакого гонца ко мне в тот вечер не посылала. Вернулась она из-за того, что ее охватило предчувствие некоей угрожающей мне неотвратимой опасности, которое неумолимо влекло ее в грот, и она появилась там как раз в тот момент, когда я барахтался в пруду. Проходя через пещеру Ванары, откуда в грот вел низкий туннель, она встретила в темноте какого-то мужчину и решила, что это, скорее всего, Мергаве. Он прошел мимо нее молча, столь же поспешно, как и она сама. Я рассказал ей о толчке в спину, который получил, стоя на уступе. Стало ясно, что меня заманил в грот некто, желавший от меня избавиться, а насколько нам было известно, ни у кого в Азомбее не имелось подобных мотивов, за исключением Мергаве. Мьибалоэ посерьезнела, и больше мы на эту тему не говорили.

Когда мы вернулись в селение, Мьибалоэ послала нескольких мужчин найти Мергаве и доставить его к ней. Но колдун исчез, и никто не знал, где он, хотя многие видели его тем вечером. Не вернулся он и наутро, и, несмотря на организованные по всей Азомбее тщательные поиски, не удалось найти никаких его следов и в последующие дни. Естественно, само его исчезновение было воспринято как неявное признание вины. Известие о случившемся в гроте вызвало всеобщее негодование, и, несмотря на страх перед колдуном, его готовы были в буквальном смысле разорвать на части, если бы он осмелился появиться среди соплеменников. Вряд ли даже понадобился бы вынесенный ему Мьибалоэ смертный приговор.

Неожиданная страшная опасность и чудесное спасение благодаря Мьибалоэ еще сильнее сблизили нас, и наша взаимная страсть обрела еще большую глубину. Но время шло, о Мергаве ничего не было слышно, словно его поглотили обширные и знойные безмолвные экваториальные просторы, и случившееся начало постепенно забываться. Пребывая в праздном блаженстве, мы перестали опасаться, что Мергаве снова попытается нам навредить. Казалось, счастье наше будет длиться вечно.

Однажды ночью жрецы Ванары устроили ужин в мою честь. В пиршественном зале недалеко от храма собрались сорок или пятьдесят человек, но Мьибалоэ еще не появилась. Пока мы ее ждали, вошел мужчина с большим калебасом пальмового вина. Человека этого я не знал, хотя он был знаком некоторым из присутствующих, они называли его по имени – Марвази.

Обратившись ко мне, Марвази объяснил, что его прислали жители дальней общины с даром в виде пальмового вина, которое, как они надеялись, я соблаговолю принять как супруг Мьибалоэ. Поблагодарив его, я попросил передать мои слова дарителям.

– Не попробуешь ли вино прямо сейчас? – спросил он. – Я должен незамедлительно вернуться, но мне хотелось бы знать, одобряешь ли ты его вкус, чтобы сообщить об этом моему народу.

Налив вина в чашу, я медленно выпил, пробуя на язык вкус и качество напитка. Вино оказалось сладким и густым, со своеобразным послевкусием раздражающей горечи, который не вполне мне понравился, но я все же похвалил вино, не желая обидеть Марвази. С явным удовольствием улыбнувшись в ответ, он уже собрался уходить, когда появилась Мьибалоэ. Она тяжело дышала, лицо ее было мрачно, в глазах пылал странный огонь. Бросившись ко мне, она выхватила пустую чашу из моих пальцев.

– Ты выпил?! – скорее утвердительно воскликнула она.

– Да, – в замешательстве ответил я.

Взгляд, с которым она повернулась ко мне, был неописуем и полон противоречивых чувств – в нем смешались ужас, страдание, преданность, любовь и ярость, но отчего-то я понял, что ярость эта адресована не мне. Посмотрев мне прямо в глаза, она повернулась к Марвази и велела жрецам Ванары схватить его и связать. Приказ был немедленно исполнен. Ничего не объясняя и не говоря больше ни слова, Мьибалоэ налила себе чашу пальмового вина и выпила ее одним глотком. Уже заподозрив страшную правду, я хотел выхватить чашу из ее руки, но Мьибалоэ оказалась проворнее.

– Теперь мы оба умрем, – сказала она, осушив чашу.

Безмятежно улыбнувшись мне, она перевела взгляд на Марвази и преобразилась в карающую богиню. Все присутствующие уже поняли, что произошло, и со всех сторон послышался ропот, полный ужаса и гнева. Жрецы растерзали бы Марвази голыми руками, отделяя конечность за конечностью, сустав за суставом, мышцу за мышцей, если бы не вмешательство Мьибалоэ, велевшей им подождать. Охваченный ужасом, Марвази съежился среди державших его жрецов, прекрасно понимая, какая судьба его ждет, несмотря на кратковременную отсрочку.