Вино из Атлантиды. Фантазии, кошмары и миражи

Пол павильона был выложен геометрической мозаикой в виде овалов, ромбов и равносторонних многоугольников из белого, черного и желтого металлов, подобных которым не добывалось ни на одном земном руднике; из тех же трех чередующихся металлов состояли и колонны. Один лишь купол был полностью желтым. Неподалеку от ложа на приземистом треножнике покоился темный широкогорлый сосуд, источавший опалесцирующий пар. Позади треножника стоял кто-то невидимый, взмахами веера гоня в сторону Элвора облака восхитительных испарений. Он узнал запах мирры, который первым взволновал его пробуждающиеся чувства. Аромат был достаточно приятным, но его быстро развеивали порывы теплого ветра, приносившие с собой смесь совершенно новых запахов, сладких и едких одновременно. Взглянув между колоннами, Элвор увидел исполинские верхушки высоченных соцветий, обросших чувственными темными лепестками, точно пагоды – крышами, а позади них – террасный ландшафт, низкие розовато-лиловые и оранжево-красные холмы, что простирались до невероятно далекого горизонта, постепенно поднимаясь к небесам. Белесое небо заливали ослепительные лучи скрытого за куполом солнца. У Элвора заболели глаза, запахи будоражили и угнетали, и его охватила страшная растерянность и недоумение. Он смутно припомнил встречу с Визафмалом и события, которые предшествовали обмороку. Поэт был невыносимо взволнован; все его мысли и ощущения пребывали в болезненном расстройстве, осложнявшемся иррациональным страхом перед начинающимся бредом.

Некая фигура выступила из-за клубящихся паров и подошла к дивану. Это был Визафмал, который держал в одной из пяти своих рук большой тонкий веер из голубоватого металла. В другой его руке была трубчатой формы чашка, наполовину заполненная красной жидкостью.

– Выпей, – велел он, поднося чашку к губам Элвора.

Жидкость оказалась до того горькой и жгучей, что Элвор, задыхаясь и кашляя, смог глотать ее лишь по чуть-чуть. Но едва он допил снадобье, разум его быстро прояснился и все чувства вскоре пришли в относительную норму.

– Где я? – спросил он.

Собственный голос казался ему странным и незнакомым, напоминавшим чревовещание, что, как он позднее узнал, было вызвано некоторыми особенностями здешней атмосферы.

– Ты в моем поместье в Ульфалоре, королевстве, занимающем все северное полушарие Сатаббора, ближайшей к солнцу планеты в системе Санарды, звезды, которую в вашем мире называют Антаресом. Ты провел без сознания трое наших суток, чего следовало ожидать, учитывая глубокое потрясение, полученное твоей нервной системой. Но вряд ли это приведет к необратимым последствиям, и я только что дал тебе превосходное лекарство – оно поможет твоим нервам и телу приспособиться к новым условиям, в которых тебе отныне предстоит жить. Чтобы привести тебя в чувство, я воспользовался этими опалесцирующими испарениями, когда счел, что это будет безопасно и разумно. Их получают при сжигании ароматических водорослей, и они обладают чудесным тонизирующим действием.

Элвор попытался осознать услышанное, но мозг все еще отказывался воспринять свалившуюся на него мешанину совершенно новых, непонятных и диковинных впечатлений. Размышляя над словами Визафмала, он увидел, как ползут по полу проникающие между колонн лучи яркого света, а затем из-за купола появился край огромного янтарного солнца, и поэт ощутил его сокрушительный жар, впрочем, вполне переносимый. Глаза больше не болели даже от прямых лучей местного светила; не раздражали и запахи, как было еще совсем недавно.

– Думаю, – сказал Визафмал, – ты можешь встать. День уже перевалил за половину, а тебе еще многое предстоит узнать и сделать.

Сбросив тонкое желтое покрывало, Элвор сел, свесив ноги с края ложа.

– Но… моя одежда? – спросил он.

– В нашем климате она тебе не понадобится. Никто на Сатабборе не носит ничего подобного.

Элвор, хоть и был слегка обескуражен, немного поразмыслил и решил, что сумеет привыкнуть ко всему, что от него потребуется. В любом случае в сухом знойном воздухе нового мира отсутствие одежды никаких неудобств не доставляло.

Он сполз на пол с высокого, почти в пяти футах над полом, ложа и сделал несколько шагов. Ни слабости, ни головокружения, как он отчасти ожидал, не чувствовалось, но все движения сопровождались ощущением той же чрезмерной тяжести, которую он смутно отметил, пребывая в полубессознательном состоянии.

– Наша планета несколько больше твоей, – объяснил Визафмал, – соответственно, больше и сила тяжести. Твой вес увеличился по меньшей мере на треть, но, думаю, вскоре ты привыкнешь и к этому, и к другим новшествам твоего нынешнего положения.