Вино из одуванчиков

– Нет!!! – сидя, кричал Дуглас, заглядывая в овраг. – НЕТ!!!

Верзила споткнулся на краю оврага, тяжко пыхтя.

– Скажите спасибо, что я с вами этого не сделал.

Нетвердой походкой он заковылял прочь, падая, поднимаясь, бормоча себе что-то под нос, хохоча и бранясь, пока не исчез из виду.

Дуглас сел на край оврага и заплакал. Наконец он высморкался. Взглянул на Тома.

– Том, уже поздно. Папа, наверное, вышел нас разыскивать. Мы должны были быть дома час назад. Беги по Вашингтон-стрит, найди папу и приведи сюда.

– Ты что, собрался спускаться в овраг?

– Ведьма теперь – городская собственность на свалке, и никому нет до нее дела, даже мистеру Блеку. Скажи папе, для чего нужно, чтобы он пришел сюда, и не стоит, чтобы его видели по дороге домой со мной и с ней. Я отнесу ее домой в обход, и никто ничего не узнает.

– Теперь уже она тебе не пригодится, все ее механизмы разбиты.

– Нельзя бросать ее под дождем, как ты не понимаешь, Том?

– Конечно.

Том медленно зашагал прочь.

Дуглас спускался по склону холма, среди куч золы, старой бумаги и консервных банок. На полпути он остановился и прислушался. Всмотрелся в пестрый мрак, в гигантский оползень под ним.

– Мадам Таро? – почти прошептал он. – Мадам Таро?

У подножия холма, в лунном свете ему привиделось шевеление белой восковой руки. Это колыхался обрывок белой бумаги, но он все равно двинулся к нему…

* * *

Городские часы пробили полночь. В домах погасили свет. В гараже два мальчика и взрослый отступили на шаг от ведьмы, усаженной на старый плетеный стул, собранной, умиротворенной, перед накрытым промасленной тряпкой карточным столиком, а на нем фантастическими веерами были разложены понтифики и клоуны, кардиналы и смерти, солнца и кометы, к которым прикасалась восковая рука.

Папа говорил:

– …знаю, как это бывает. В детстве, когда цирк уезжал из города, я бегал повсюду, собирая миллионы афиш. Потом я увлекся разведением кроликов и магией. Я строил иллюзии на чердаке, а потом не мог от них избавиться. – Он кивнул на ведьму. – О, я помню, как-то, лет тридцать назад, она предсказала мне будущее. Ладно, приведите ее в порядок и – спать. В субботу мы соорудим для нее особый футляр.

Он вышел из дверей гаража, но остановился, когда тихо заговорил Дуглас:

– Спасибо, папа, что проводил нас до дому. Спасибо.

– Да не за что, – сказал папа и исчез.

Двое мальчуганов, оставшись наедине с ведьмой, переглянулись.

– Только подумай, по главной улице мы шагаем вчетвером, ты, я, папа и ведьма! Такого папы и на миллион не сыщется!

– Завтра, – сказал Дуглас, – я пойду и выкуплю у мистера Блека остатки автомата за десять долларов, пока он их не выбросил.

– Правильно, – Том поглядел на старуху на плетеном стуле. – Ей-богу, как живая. Интересно, что у нее внутри.

– Крошечные птичьи косточки. Все, что осталось от мадам Таро после Наполеона…

– Как, без механизма? А может, разрежем ее и посмотрим?

– Успеем еще, Том.

– Когда же?

– Ну, через год, два. Когда мне будет четырнадцать, пятнадцать. Тогда и настанет пора. А сейчас я не хочу ничего знать, главное, что она здесь. А завтра я поработаю над заклинаниями, чтобы она могла улизнуть навсегда. Однажды вечером ты услышишь, что в городе появилась нездешняя красавица итальянка в летнем платьице, которая покупала билет на Восток, и все видели ее на станции, и на поезде, когда тот отошел, и все говорили в один голос, что прелестнее ее нет на свете. Так вот, ты услышишь это, Том, поверь мне, вести разлетаются быстро! Никто не будет иметь понятия, откуда она взялась, куда упорхнула, и только ты будешь знать, что я снял с нее заклятие и освободил. A потом, как я и сказал, спустя год, другой, в ту ночь, когда отойдет поезд, настанет пора разрезать воск. После того, как она укатит, у нее внутри ты не найдешь ничего, кроме зубчиков и колесиков и всяких там винтиков и шпунтиков. Так-то.

Дуглас поднял ведьмину руку, бледную, как выбеленная кость, и провел ею над круговертью жизни и проказами смерти, датами и судьбами, роком и безрассудством, постукивая, касаясь, шурша ее истертыми ногтями. Ее лицо наклонилось, поддерживая какое-то неведомое равновесие, и взглянуло на мальчиков, в резком свете фонарика сверкнули ее немигающие глаза.

– Хочешь, предскажу тебе будущее, Том? – тихо спросил Дуглас.

– Еще бы.

Из объемистого рукава ведьмы вывалилась карта.

– Том, ты видел? Спрятанная карта. И теперь она выбрасывает ее нам!

Дуглас поднес ее к свету.

– Чистая. Я положу ее на ночь в коробок с химикалиями. Завтра откроем, а там – послание.

– Что там будет сказано?

Дуглас смежил веки, чтобы получше разглядеть слова.

– Там будет сказано: «Покорно благодарю, признательная вам мадам Флористан Мариани Таро, хиромант, врачевательница душ, всевидящая предсказательница судеб и фатумов»[24].

Том рассмеялся и потянул брата за руку.

– А что еще, Дуг, что еще?