Вино пророчеств

Томи был справедлив к людям, на свой манер. Он любил трудолюбивых чуваков, умеющих что-то делать своими руками. В кармане он всегда носил с собой нож – Тони был не только мастеровым парнем, но и охотником, и знал цену оружию, которого у него в доме был целый арсенал. Разумеется, он был убежденным республиканцем. Когда-то мексы прикончили его бизнес, начав демпинговать на рынке строительных услуг и ему пришлось объявить себя банкротом и уйти работать смотрителем в лагерь, расположенным в национальном парке, что обеспечивало его семью крышей над головой, а его работой двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю. Поначалу это его не слишком угнетало. Томи любил охоту и рыбалку, и, в общем-то, не слишком нуждался в обществе двуногих собратьев. Томи любил свою жену, детей и ему этого было этого достаточно. Однажды из-за какой-то херни он чуть было не набросился на меня с кулаками, и мне пришлось гасить его гнев, взвалив на себя бремя цивилизованного человека, вынудив его разговаривать с собой в спокойной манере, чего он мне конечно же никогда не простил.

– Кто ты такой, чтобы говорить мне успокоиться? – едва сдерживал он свой гнев. – Я твой босс, я могу тебя в любой момент уволить!

Но Томи погорячился. В школьном округе действовал профсоюз, и я был его членом, уволить меня без серьезной на то причины было невозможно.

Томи настоящим патриотом своей родины, которую он готов защищать с оружием в руках. Его младший брат – героиновый наркоман, его средний брат два года назад умер от панкреонекроза – слишком много пил. Томи гордится тем, что у него нормальная семья и он не спился, как большинство его родственников и соседей, с которыми он вырос в американском гетто для белых. Его мир не имеет оттенков, он делится на хороших парней и плохих.

В Америке меня преимущественно окружали люди с не слишком развитой фантазией. Они мыслили буквальными категориями, наличие в команде эмигранта не слишком их напрягало, но и ни к чему не обязывало. Им не было нужды задумываться над тем, что мне пришлось преодолеть несколько тысяч километров, сменить страну проживания, крышу над головой, выучить язык, чтобы за все эти подвиги оказаться в обществе людей, убиравших школу, и мечтающих об отпуске в Диснейленде. То, что у меня на лице написано презрение к этой ранее мне плохо известной форме жизни, лишь ухудшало мое положение.

– Кем себя возомнил этот русский! – должно быть не раз думали они, и делали все возможное, чтобы показать мне насколько мало я значу в их глазах. Так что общению с коллегами я предпочитал одиночество. Больше всего мне нравилось работать самостоятельно, слушая радиоприемник, транслирующий передачи общественного радио OPB: Oregon Public Broadcasting. Радио транслировало культурные и познавательные программы, и это было лучшей версией американского общества – его второй половиной, постоянно закрытой тенью от Земли.

Кем я себя возомнил? – хороший вопрос, на самом деле.

– Вы лучшая команда в дистрикте! – любил разглагольствовать Томи в крошечной каптерке, широко расставив свои мощные ноги, одетые в грубые шорты и обутые в тяжелые ботинки – Моя мечта, чтобы каждый из вас через пару лет оказался на моем месте старшего смены, в какой-либо из школ дистрикта.

Томи говорил от чистого сердца. Он был совершенно приземленным парнем. Ему и в голову не могло прийти, что у людей могут быть другие мечты и другие цели. У него и впрямь была слишком суровая жизнь, не дававшая его воображению развиться.

Воображение не следует замыкать в рамки утилитарных задач. Воображение служит нам, чтобы дать крылья подняться над ситуацией и понять стоит ли тебе в ней оставаться, или следует в корне ее изменить. Еще лучше, если вы предоставляете ему полную свободу, как в детстве. В детстве, например, мое воображение работало на порядок эффективнее. У меня замечательные сны, из которых можно составить небольшой сборник, но дальше этого дело не идет. Мне стало трудно сочинять истории с вымышленными персонажами, а это очень плохо, я считаю. Воображение помогает человеку освободиться из тисков действительности и позволяет ему нащупать какие-то необычные стратегии поведения. Воображение подстегивает мыслительные процессы, отвечает за парадоксальные решения сложных задач и чувство юмора.

Перебравшись в Штаты, я ни на минуту не забывал о том, что Америка для меня была, прежде всего, образовательным проектом. Я хотел выучить язык, чтобы попробовать себя в жизни в другой стране, с неограниченными, как твердили, возможностями для самореализации. Работа во вторую смену давала мне возможность совмещать работу с учебой в комьюнити колледже и, несмотря на свой возраст, я все же решился два раза в неделю брать уроки математики и английского языка. Это был мой карьерный план – получить образование, чтобы потом претендовать на более высокие позиции. Мой образовательный план был попыткой оторваться от реальности, которая не сулила мне никаких перспектив. Максимум на что я мог претендовать – это стать старшим смены уборщиков в школе.