Винодел

— Да, профессор, и великий Сократ, который был несчастен в браке, выпил яд из чаши с вином, и герцог Кларенский легко расстался с жизнью, когда узнал, что любимая перешла на сторону врагов.

— А это что за история?

— В борьбе за английский трон герцог проиграл, и его возлюбленная предала его. Когда ему предложили выбрать себе смерть, он попросил утопить его в бочке с мадерой и бросить в Темзу.

— Великая смерть.

6

Учебный год подходил к концу, и Макс шел на последнюю лекцию Жюно.

— Сегодня у нас последняя лекция в этом году, и я хочу дать вам пищу для размышления на время ваших каникул.

— Профессор, но ведь мы уходим на отдых.

— Винодел отдыхает тогда, когда все работают, и работает тогда, когда все отдыхают.

— Но, профессор…

— Но, да, есть место на Земле, где все наоборот.

— Это как, профессор?

— С ног на голову.

— И где это?

— В Чили.

Аудитория смолкла и ждала чего-то нового.

— Сегодня мы поговорим о Чили.

— Профессор, а почему именно о Чили?

— Потому что нигде больше нет такого французского присутствия.

— Профессор, вы хотите сказать, что французы работают в Чили?

— Да, друзья мои, не просто работают, а делают из Чили новую винодельческую державу.

— Профессор, мы еще не отошли от русского шока, а вы нам рассказываете, что на конце света французы делают вторую Францию.

— Именно, друзья мои, именно. Чили — это и есть наш Эльдорадо. Первыми за океан пошли Ротшильды. И ничего удивительного. После разгромной дегустации в Париже в 1976 году, многие французы были в шоке. Ротшильды проиграли американцам. Они не могли понять, как никому не известные вина из Америки могли стать лучше, чем их французские гранды. И главное, кто и когда успел их сделать.

Ротшильды поняли: то, что нельзя победить, нужно возглавить. Древняя итальянская мудрость, друзья мои. Они нашли лучшего калифорнийского винодела Мондави, как ни странно, тоже итальянца, и вместе с ним сделали «Опус Ван» в Калифорнии.

— А при чем тут Чили?

— А потом самое невероятное: аристократичные и консервативные Ротшильды пришли в Чили — не в Австралию или Новую Зеландию, а именно в Чили.

— Почему, профессор?

— Потому что они разглядели в Чили новую угрозу, разглядели раньше других.

— Может быть, они знали что-то, чего не знали другие?

— Не знали, а предвидели, они поняли раньше других, что Чили взорвет мировые рынки качественным и недорогим вином, и чтобы и здесь не потерять инициативу, они вошли в Чили раньше, чем Чили атаковали нас.

Да, да, Ротшильды начали делать чилийское вино, когда о нем еще мало кто знал. Вместе с местным гигантом «Конча и Торо» они создали главное вино Чили — «Альмавиву». Вслед за ними двинулись и другие. Собственно, Чили для всего мира открыли Ротшильды.

— А что потом?

— За ними потянулись другие французы.

— Только французы?

— Нет, и испанцы, и американцы, но парадокс состоит в том, что ни в одной стране мира нет столько французских проектов, за пределами самой Франции.

— Аргентина, профессор, вы же рассказывали нам, что это винная супердержава Нового Света.

— Да, она производит вина больше, чем Чили, но из серьезных французов там можно найти только боковую ветвь лафитовских Ротшильдов, барона Бенджамина Ротшильда из медокского Шато Пейре-Лебадо, да, пожалуй, проект «Шато Шеваль Блан».

— И все, профессор?

— Из французов, пожалуй, все, а вот настоящая сенсация, так это винодельня «Чакра», которую открыла итальянская «Сассикайя».

— И что они там выращивают, профессор? — моментально оживился Макс.

— Пино Нуар.

— В Аргентине?

— Да, Шанталье, в Аргентине.

— Фантастика!

— Это не фантастика, а реальность, мои дорогие, и все эти факты еще раз доказывают мою основную теорему.

— Теорема Жюно! — выкрикнул кто-то из студентов.

— Я не возражаю, пусть будет так. Так вот, мир стал слишком маленьким, чтобы мы его не замечали, великие вина могут появляться оттуда, откуда мы их не ждем.

— Скажите, профессор, а вы тоже разделяете этот ажиотаж?

— Вопрос, как всегда, неоднозначный, друзья мои. Я всегда буду стоять на том, что наша земля родит самые лучшие вина мира, но не единственные, и мы должны это понимать.

— И что, вы призываете нас всех ехать искать это чилийское Эльдорадо?

— Нет, не призываю, да это и не нужно, но если кто-то из вас ищет чего-то необычного, то это необычное именно там, и правда состоит еще в том, что к этому феномену причастны мы, французы. Это мы сделали Чили известной на весь мир, вот такой вам «французский парадокс».

— Расскажите нам подробнее, профессор.

— Ротшильды из Лафита были первыми из французов, но не первыми из иностранных виноделов.

— А кто был первым?

— Мигель Торрес, из Каталонии, он раньше всех рассмотрел потенциал этой страны, дальше были Ротшильды обоих замков. Потом «дружеская авантюра» Брюно Пратса с Полем Понталье вылилась в винодельню «Аквитания», французы из «Касса Лапостоль», которые пригласили Мишеля Роллана и создали вино «Кло Апальта», Мишель Ларош из…

— Бургундии, — Макс перебил Жюно.

— Да, из Бургундии.

— Позвольте, профессор, а эти-то там что выращивают?