Винодел

— Никакой формальной процедуры нет. Если кому-то требуется помощь ОПА, нужно просто позвонить в отдел и поговорить с агентом или связаться с местным отделением Бюро. Но поскольку я уже и так здесь, вам достаточно просто попросить. Я сама свяжусь с начальством, чтобы они дали мне зеленый свет. Неплохо было бы написать запрос на фирменном бланке, но это уже бюрократические формальности. Я здесь и хочу вам помочь. Давайте не будем терять времени.

— У нас есть отдел по борьбе с особо опасными преступлениями. Само собой, это дело к таковым и относится. Начнем завтра же с утра. У меня есть ваш номер, и я пришлю всю информацию с помощью сообщения.

…одиннадцатая

Джон Уэйн Мэйфилд задумчиво жевал вегетарианский сэндвич, сидя в своем белом джипе на парковке закусочной. Мотор продолжал работать. Из колонок лилась кантри-песня: мужчина жаловался на ненавистную работу, но не мог уволиться, потому что нужны были деньги на алименты.

Мэйфилд никому платить алиментов не должен был, но музыка все равно заставила его задуматься о работе. Он всегда старался выполнять ее на уровне, но и получать удовольствие от работы ему тоже хотелось — и кто его за это осудит? Иногда это ему удавалось, но чаще — нет. Причины были вполне ясны, и он никак не мог на них повлиять. Перед ним ставили задачу, и если он с нею не справлялся, то ему не платили. Ничего сложного.

Наверное, думал он, от этой дилеммы страдают работяги по всему миру: все хотят заниматься любимым делом, но при этом еще и зарабатывать на жизнь. В его случае совмещать это получалось далеко не всегда.

Жуя сэндвич, он краем глаза заметил блондинку, которая только что вышла из магазина с белым пакетом в руке. Присмотревшись внимательнее, он заметил на безымянном пальце кольцо с бриллиантом, но шла она одна, без спутника. Может, муж ждал ее в машине? Мэйфилд не сводил с женщины глаз, пока она не пересекла парковку, в какой-то момент пройдя прямо перед его джипом. Его завораживало мягкое покачивание ее бедер, эти волнительные ритмичные движения, помогавшие ей преодолевать расстояние. Она остановилась у темно-синего «мерседеса» и села спереди на место пассажира.

Мэйфилд, тяжело сглотнув, откусил снова. В общем и целом жилось ему неплохо. К тому же надо ведь учитывать, в каком регионе он жил и в каком доме. Кто-то делает из убийства спорт, кто-то убивает ради очередной дозы наркотика. Убийцы бывают одержимы алчностью, гневом или сексуальным голодом. Но такие убийства не принесли бы ему удовлетворения. Они все выглядели бледно в сравнении с блаженством, которое испытывал он, выследив свою жертву и лишив ее жизни.

Джону Уэйну Мэйфилду нравилось убивать. И этот процесс его вполне удовлетворял.

Скомкав бумажную обертку сэндвича, он включил трансмиссию.

Пора на работу.

…двенадцатая

Поужинали они в ресторане «Анхель», в самом конце недавно отделанной заново набережной. Кормили там великолепно, но Робби, обычно довольно говорливый, почему-то все время молчал. Вейл догадывалась о причине: скорее всего, он расстроился, что она напросилась на это расследование, а теперь еще и вклинилась в оперативную группу.

— Я испортила нам весь отпуск, — сказала она, потягивая мерло.

Робби отложил вилку и откинулся на спинку стула.

— Нет, отпуск нам испортил этот НЕПО. Мы просто оказались в неправильном месте в неправильное время. — Прожевав кусок, он добавил: — Но это еще не значит, что ты должна была сама лезть на рожон.

— Именно это я и должна была делать.

— Карен, убийства совершаются по всей стране — да что там, по всему миру! Ты не можешь лично присутствовать на каждом месте преступления. Ты не можешь анализировать поведение каждого НЕПО. Ты не можешь помочь с поимкой каждого маньяка, разгуливающего на свободе.

— Я знаю.

Он беспомощно всплеснул руками.

— В чем же тогда дело?

Вейл пригубила еще вина, опустила бокал и, какое-то время помолчав, ответила:

— Не знаю. Я увидела труп, увидела эти… ну, ритуалы… И мой мозг переключился в рабочий режим. Я… Это моя работа, понимаешь? Я обладаю узкоспециальными знаниями, которые помогут поймать этого мужчину, прежде чем он еще кого-то убьет. Что плохого в том, что я пытаюсь предотвратить убийства?

Робби посмотрел налево — в окно, откуда открывался вид на реку Напа. Солнце уже зашло, и на воде лежал голубовато-оранжевый румянец. За рекой загорались огни.

— Ничего плохого в этом нет, но… Не знаю. Понимаешь, у тебя ведь тоже должна быть своя жизнь.

— Все было бы прекрасно, если бы мы не пошли на ту дегустацию. Тогда мы бы ничего не знали об этом убийстве и спокойно продолжали отдыхать.

— Ты хочешь сказать, что во всем виноват я? Просто потому, что мой друг помог тебе достать билеты?

— Нет, конечно. Я хочу сказать, что так уж, видно, было суждено. Может, какая-то высшая сила заставила нас приехать именно туда и именно в тот день, чтобы мы помогли поймать убийцу.

Робби нахмурился, выслушав ее ответ.

— Вот это да! Религиозный уклон. Не ожидал.