Виноградник Ярраби

Маленькая процессия двинулась, неся плетеные корзины или толкая перед собой тачки. Позади следовала подвода, которой правил Том Слоун, груженная провизией, галлонами овсяного напитка, большими ломтями хлеба и сыра, корзинками с лепешками и бисквитами, которые миссис Джарвис напекла, встав ради этого еще до рассвета.

Все связанное со сбором урожая Аделаида находила волнующим и интересным. Ей нравилось ощущать горячие солнечные лучи на своей голове и голых руках, пока она срезала гроздья покрытых пушком черных ягод. Когда плетеные корзины наполнялись, их содержимое пересыпали в тачки, которые отвозили к винодельне. Там этот груз сваливался в прессы, и густой сок вместе с кожицей, на которой были драгоценные бродильные дрожжи, стекал в громадные чаны.

Утренний сбор, затем холодный ленч в тени эвкалиптовых деревьев, потом снова сбор, и вдруг — чудо из чудес — внезапный огненный закат солнца; усталость доставляла даже удовольствие. Однако гораздо интереснее было в винодельне, где спустя три-четыре дня жидкость в чанах начинала таинственно пузыриться и бурлить.

Аделаиде впервые разрешили проследить за этим процессом с начала до конца. Здесь хозяином был Джемми. Он молча двигался в темном вонючем помещении с низким потолком, за всем наблюдая, что-то пробуя, к чему-то принюхиваясь. Дошло до того, что папа целиком полагался на его предсказания; что именно получится из каждого будущего чана. Джемми достаточно было чуть ли не попробовать сырой виноград, чтобы сказать, какое вино из него выйдет — будет ли оно достаточно сладким или слишком горьким от танина, водянистым или кислым, как уксус.

Если Аделаида хотела оставаться в помещении, она не должна тараторить, как обычно. Надо быть молчаливой, наблюдательной, сообразительной. Если ей хотелось видеть, как из пышных кистей винограда струей вытекает сок, она могла помогать управлять прессом. Ей разрешалось высказывать предположения, в каких чанах процесс брожения протекает уже достаточно долго, так что вино можно переливать в бочки, а какие бочки следует откатить в сторону и дать им выстояться полгода, год или пять лет, прежде чем начать разливать вино по бутылкам.

Ей позволяли даже отхлебнуть молодого вина, продегустировать его и предположить, насколько оно будет хорошим, если его выдержать.

Но все это время неизменно главным маэстро, волшебником был Джемми. Это признавал даже папа.

— У него, Адди, нюх лучше, чем у меня. А может, я становлюсь слишком стар. Теряю обоняние. То же самое и со вкусом. Джемми говорит, что кларет нынешнего сезона станет через тридцать лет замечательным вином. Мне очень жаль, что меня уже не будет, чтобы подтвердить его правоту.

— Да что ты, папа, почему это не будет?

— Нет. Но вы-то с Джемми будете...

Щеки Аделаиды внезапно залились румянцем. Она проводила глазами коренастую фигуру Джемми, его широкие плечи, мускулистые руки и кудрявые черные волосы над загоревшим лбом. Друг ее детства. Она не помнит время, чтобы его не было поблизости. Папа заявил, что она должна отправиться в идиотскую поездку в Англию, чтобы доставить удовольствие маме, но сама Аделаида считала это чистейшей потерей времени. Целый год будет вычеркнут из ее жизни в Ярраби, и ради чего? Ради каких-то глупостей — представления ко двору, пустых разговоров с бесчисленными изнеженными бледнолицыми англичанами. Неужели мама не может взять с собой одну только Люси, которая будет в восторге от скучнейших английских гостиных?

Ей было обещано, что к следующему сбору урожая она вернется, но только подумайте: она ничего не будет знать о судьбе лоз в течение зимы и весны! И о папе, не говоря уже о слугах. Или о Джемми, который, не имея ее своей постоянной собеседницей, может начать ездить в Парраматту, чтобы завести себе другую... А ведь до сих пор он всегда мог поговорить с ней и, конечно, будет скучать. Пусть только попробует сказать, что не будет.

— Вы ведь будете по мне скучать, Джемми, а? — спросила она, перекрикивая шум, стоявший в погребе.

Он посмотрел на нее блестящими карими глазами.

— Незачем напоминать мне об этом, мисс Адди!

Он двинулся, чтобы пройти мимо девушки, и его обнаженная рука случайно коснулась ее руки. Джемми остановился и снова поглядел на нее. Внезапно Аделаида почувствовала, что его взгляд огнем жжет ее сердце. Какое-то время ни один из них не мог вымолвить ни слова. Потом Джемми засмеялся и сказал:

— Но бутылок, спрятанных у школьных ворот, больше не будет. Это я вам обещаю.

Оба начали весело хохотать, словно что-то вдруг отпустило внутри.

Аделаида намеренно снова прикоснулась к его голой руке.

— Джемми, если вы не будете еще и танцевать со мной в ночь после уборки урожая, я из Англии не вернусь, клянусь вам.

— Я буду танцевать с вами, мисс Адди, все танцы — с первого до последнего.

«Дорогая Сара! — писала Юджиния.