Виновата ложь (СИ)

— Ты чего грустная такая? — спрашивает она, и набирает код на двери.

— С Русланом поругались, вот приехали мириться.

— Из-за чего?

И я ей в двух словах все рассказала.

Ира открывает дверь, и по ушам бьет громкая музыка, и голоса людей.

— Вот же паршивец, — пробормотала она.

А я иду сначала на кухню, не обращая внимание на пьяных людей.

— Малышкааа, — протянул какой-то не знакомый парень.

— Отвали, — отмахнулась от него.

На кухне Руслана не оказалась, я пошла в гостиную, затем в его комнату, и здесь тоже не оказалось. Решила сходить в ванную и помыть руки, потому что они отчего-то стали влажными.

Когда зашла в ванную, то она оказалось занята парочкой. Высокий парень брюнет стоял ко мне спиной, а блондинистая девочка стояла на коленях, и не трудно догадаться чем они тут занимаются.

— Прост…, — и остальные буквы застряли у меня в глотке, потому что этот затылок узнаю из тысячи.

* * *

Я почувствовала в этот момент, как подлая тварь ненависть вырвалась на свободу. И вместе с ней наступило понимание, что вот в этой маленькой ванной комнате Руслан мне изменил. С какой-то сучкой.

Когда я произнесла это проклятое слово простите, Руслан вздрогнул. Медленно повернул голову в мою сторону, и посмотрел мне прямо в глаза. Девчонка хотела вырваться, но он ей не позволил. Схватил ее за волосы, и начал толкаться в ее рот. Он смотрит на меня, и я понимаю, что он мертвецки пьян.

Я опустила взгляд на девушку, и смотрела на то, как он осатанело насаживает её чертов ротик на свой член.

Она мычит, из ее глаз бегут слёзы.

А я стою, и с места сдвинуться не могу. Внутри меня все окаменело, внутри я вою раненым зверем, и кажется оглохла. Но на самом деле я снова посмотрела в его глаза. Последний раз. И прежде, чем покинуть ванную, я произнесла шёпотом:

— Какой же ты дурак, Руслан.

Я выбежала из квартиры подруги, затем вышла на улицу, и подошла к своей машине. Я даже не плачу.

Спокойно выехала со двора, и поехала в сторону набережной.

Предательство — ядовитыми когтями впивается в мое сердце. В горле ком встал, и не вздохнуть, не выдохнуть.

Доехав до набережной, я вышла из машины, как раз в тот момент, когда начался мелкий, противный моросящий дождь. Холодно. Ветер заставляет поёжится. До костей пробирает.

Прохожие которых дождь застал здесь на набережной, бегут. Старательно перепрыгивают через лужи, а я шагаю им на встречу. По лужам.

Какая-то опустошенность внутри меня. Обреченность.

Просто иду куда-то, в поисках чего-то. Только зачем все это? Зачем говорить красивые слова о любви, и делать все, что бы я почувствовала себя любимой?

Я остановилась посреди тротуара, и подняла голову к небу, позволяя каплям дождя смешаться с моими слезами. Да. Вот так. Я все же заплакала.

Почему все кого я любила — меня предают? Сначала Макс, потом Руслан.

Почему?

Нужно выпить. Хотя бы совсем не много. Чтоб успокоится, и заглушить тупую боль, что терзает меня изнутри.

Всего лишь глоток, и сразу полегчает. В этом не уверена, но попробовать стоит.

На следующий день.

Открываю глаза, и не сразу понимаю где нахожусь. Жутко болит голова.

Воспоминания о вчерашнем, застали меня врасплох. О том, как та блондинистая тварь минет Руслану делала, как он насаживал ее рот на свою плоть, и то, как я вчера напивалась водкой в каком-то захудалом баре, и как я приехала к Вике.

Чееерт. Как вспомню, так и блевать хочется. И да, я блевала. Кишки выворачивала. Думала, что сдохну. Выблевала свою ёбаную наивность в унитаз.

— Проснулась? — ворвалась в мысли рыжая.

— Ага, — прохрипела я.

— Вот тебе, — она протянула мне стакан с водой и таблетку.

Я с благодарностью кивнула ей, и выпила таблетку.

— Я вчера была удивлена, когда ты заявилась ко мне в ужасном состоянии.

— Отстань, — перевернулась на левый бок, лицом к окну. — мне плохо.

После пьянки, я проснулась с мерзким привкусом во рту. С прескверным настроением.

— Милая, поделись со мной, — я почувствовала, как кровать прогнулась под весом подруги, и тут же ощутила, как она обняла меня одной рукой. — не держи в себе это дерьмо.

— Это мое дерьмо, — грубо отрезала я. — и не хочу это обсуждать, — и добавила чуть спокойным голосом. — по крайней мере сейчас не хочу об этом говорить.

— Как скажешь, — вздохнула она. — мне кажется тебе нужно принять душ, подруга. Может легче станет.

— Позже.

Хочу память стереть себе, чтоб не помнить всего этого.

41

Два месяца спустя.

Я стояла у окна в своей комнате, и смотрела на то, как там у ворот Руслан пытается пробиться через охрану ко мне. Машинально положила ладонь на пока ещё плоский живот.

Дааа. Я беременна. Девять недель.

Всем запретила говорить о моей беременности ему, хотя мама хотела.

— Никто не скажет ему об этом, — сквозь зубы проговорила я.

— Он должен знать, — ответила мама.

— Ребёнок мой, и ничей больше.

А ещё отец отдал приказ охране, чтоб не пускали его. И он на протяжении этих двух месяцев, каждый день сюда ездит. Рано утром приезжает, и поздно вечером уезжает.

И сейчас я смотрю, как он пытается договорится с Костей и Валерой, но те не преклонны. Они хорошо выполняют свои обязанности.