Виновато море

Однако еще большую тревогу вызывали последующие записи Миа, в которых прослеживалась ее растущая зацикленность на Харли. Открытая в данный момент перед Кейти страница содержала текст песни, переписанный Миа с какого-то сомнительного сайта в Интернете, в котором она обвела слова и фразы, указывающие на ее схожесть с отцом, которого она никогда не знала. Соседняя же страница пестрела вопросами: «Каким он был?», «Кто был ему небезразличен?», «Что он считал своим домом?» Кейти казалось, что главный невысказанный вопрос, вокруг которого вертелись все остальные, звучал: «Такая ли я, как он?» Харли покончил с собой в двадцать четыре года – в возрасте Миа. Этот факт, должно быть, терзал мысли Миа точно так же, как он теперь терзал Кейти. Она старалась не слушать звучавший в голове голос, который нашептывал, что история имеет тенденцию повторяться, однако не могла отделаться от мыслей о тревожном сходстве.

Внезапно послышался торопливый шорох ног по бетону, и холодные пальцы обхватили ее талию. Вскрикнув, она оказалась в воздухе, выскользнувший из рук дневник упал вниз страницами, напоминая своим видом наскоро возведенную палатку.

Раздался смех Эда – громко, почти возле самого ее уха. Он побежал от бассейна к морскому берегу, прижимая ее к своему мокрому телу. Вылетающий у него из-под пяток песок покалывал ее свисающие ноги. Он сжимал ее так крепко, что кость его запястья больно упиралась ей в бедро. Верх ее бикини перекрутился, частично обнажив темно-розовый сосок.

До воды оставалось всего ничего, она принялась брыкаться и изворачиваться, отчего Эд, наслаждаясь ее сопротивлением, хохотал все громче. Он уже вошел в море, и от запаха соли у нее перехватило дыхание. Она ощущала плеск и брызги воды на своей коже. Внезапно он перевернул ее, и весь мир перевернулся вверх тормашками. Лучи солнца ослепительно отразились в море, и она заморгала, теряя ориентацию. Концы ее волос коснулись воды.

– Эд, прошу тебя! – прошептала она, задыхаясь от страха.

На нее неслась гора морской пены, бурлящей и кипучей воды, в ноздрях уже щипало от морской соли. Она что есть сил зажмурила глаза в ожидании удара волны в лицо и ощущения ее пряно-соленого вкуса во рту. Но Эд ловко вернул ее назад, вынес на берег и бережно поставил на песок.

Прижав руку к груди, она судорожно глотала воздух.

– Кейти! – воскликнул он. – Все в порядке? Ну, я же пошутил, а?

Она покивала головой, отвернувшись в сторону, чтобы он не видел ее выступивших слез. Она никогда не говорила ему, что боится моря.

Положив мокрую руку ей на плечо, он легонько сжал его.

– Прости. Не удержался. Ты так аппетитно и соблазнительно лежала возле бассейна, что мне захотелось тебя украсть.

– Здо́рово, – отозвалась она. – Только ты меня немного напугал.

Эд прилетел в Австралию пять дней назад – ему удалось-таки взять двухнедельный отпуск. Она встречала его в аэропорту Перта, и он был так рад ее видеть, что схватил в охапку и поднял на руки.

– Может, пройдемся, обсохнем?

Она взглянула на него: по его лицу струилась вода, а ясные глаза светились надеждой. Он был бы рад, если бы она составила ему компанию; порой их отношениям недоставало беспечности и непринужденности. Но она не забыла, что дневник Миа все еще валялся возле бассейна. Она представила, как между страниц набивается пыль, а обложка выцветает на солнце.

– Я, пожалуй, приму душ, – ответила она с легкой улыбкой. Вернувшись к бассейну, она бережно подняла дневник и, склонив к нему лицо, сдула со страниц песчинки.

Кейти обернулась мягким кремовым полотенцем и круговыми движениями ладонью протерла запотевшее зеркало. Она внимательно посмотрела на свое влажное лицо. Переносицу усыпали веснушки, однако солнце не преобразило впалость ее щек и ввалившихся глаз. С тех пор как приехал Эд, она вновь начала пользоваться косметикой, но поняла, что это занятие не приносит желаемых результатов.

– Милая? – Эд отложил газету в сторону и, скрестив босые ноги, вытянулся на кровати.

Они остановились в отеле вместо скромной тургостиницы, о которой писала Миа. Кейти сначала отвезла Эда туда, однако, измученный долгим перелетом и разницей во времени, он не оценил доносившегося через стенку из соседнего номера до двух часов ночи бренчания гитары.

– Иди сюда.

Она подошла и присела рядом. На прикроватной тумбочке лежала пара бирушей из пеноматериала.

– Тебя донимали другие постояльцы?

– Не уверен, что здесь есть какие-то другие постояльцы, – ответил он, поведя бровью. – Это из-за моря: волны без конца шумят.

Волны?

– Да ты в Лондоне засыпаешь под несмолкаемую уличную какофонию.

– Так это мелодичные звуки города. – Он улыбнулся. – Кстати, о Лондоне: знаешь, все твои друзья хотели бы, чтобы ты вернулась домой со мной. Все за тебя волнуются.

– Не стоит.

– Правда?

– Правда, – ответила она, проводя рукой по влажным волосам. – У меня все в порядке. – Она могла представить, что говорили, обсуждая ее поступок, насколько ее поведение не похоже на нее. Но Кейти это не заботило. Ей необходимо быть здесь.