Виновато море

Миа решила бороться с материнским недугом по-своему. Дома она стала бывать еще реже, зато с удвоенной энергией ударилась в пьянки и гулянки и вообще перестала отвечать на звонки Кейти. Финну тоже не удавалось выйти с ней на связь. Кейти знала, что он каждую неделю писал ей на электронную почту, но ответов не получал. Без него Миа напоминала бессмысленно вращавшийся компас, который лишился своего магнитного поля.

Наконец Кейти почувствовала, что у нее нет другого выбора. Миа была ее сестрой, и это главнее. Кейти прекратила свои отношения с Финном через четыре месяца и восемь дней после их начала. Она сделала это в одном из баров Клэпэма, чтобы он не расслышал, как дрожал ее голос, когда она солгала ему:

– Все было здорово, но это себя исчерпало.

Поднявшись из-за стола, Финн обиженно вышел из бара. И она тут же поняла, что совершает ужасную ошибку. Она любила Финна. С ним она была счастлива. И принесенная жертва оказалась слишком велика. Схватив свой плащ, она бросилась за ним вдогонку, но, когда выскочила на улицу, его и след простыл.

Дружба Миа с Финном быстро вошла в свое прежнее русло, да и в ее отношениях с Миа восстановилось своего рода перемирие. Однако гнев смог по-настоящему угаснуть лишь после похорон матери. Когда приехал катафалк, Кейти увидела Миа на верхней площадке домашней лестницы – ее пальцы касались рамки фотографии, на которой их мать была запечатлена в летнем розовом сарафане с развевающимся вокруг колен на легком ветерке подолом. Обернувшись, она улыбалась, прикрываясь рукой от солнца. Две мягкие ямочки обрамляли ее улыбку, точно скобочки.

– Она была красавицей, – сказала Кейти.

Миа обернулась. На фоне черного платья ее обрамленное темными волосами лицо выглядело настолько бледным и осунувшимся, что она походила на призрак.

– Надо было у нее спросить, где она сфотографировалась. Чему улыбалась. Надо было все спросить.

Вот тогда-то Кейти и протянула руки, а Миа кинулась в ее объятия. И они оставались неподвижными до тех пор, пока не услышали, как внизу многозначительно откашлялся водитель ритуального автомобиля.

– Так, на всякий случай, – напомнила о своем присутствии официантка, заставив Кейти вздрогнуть посреди воспоминаний. – Я вообще-то через пару минут закрываюсь.

– Да-да, конечно. Извините. – Закрыв дневник, она поднялась из-за стола и, достав из кошелька пятидолларовую купюру, оставила ее в качестве чаевых за задержку служащей.

Вечер на улице оказался теплым и влажным, что показалось Кейти немного неожиданным после кондиционированной прохлады кафе. Она побрела по улице с дневником под мышкой. Ее мысли все еще были заняты Финном.

Она увиделась с Финном в аэропорту, куда привезла Миа, впервые за долгие месяцы. Ей потребовалось немало усилий, чтобы избегать как его самого, так и всего, что о нем напоминало. Она больше не слушала «Кэпитал рэдио» – радиостанцию, на которую помогла ему устроиться в качестве младшего продюсера, и не бродила в Баттерси-парке по Норт-Кэрридж-драйв, которая вела к араукарии, под которой они как-то сидели.

Она уже было начала мысленно поздравлять себя с успехом, увенчавшим приложенные ею усилия, как вдруг увидела его идущим навстречу Миа с небрежно висящим на плече рюкзаком и поняла, что все они оказались напрасны. От нее не ускользнули мельчайшие детали: тонкие морщинки в уголках его глаз, которые расходились солнечными лучиками, когда он улыбался; легкая непринужденность его тона, когда он спросил: «Едем с нами?»; исходящий от его кожи запах мыла, когда он поцеловал ее на прощание.

Когда она в одиночестве ехала из аэропорта, поглядывая на пустое пассажирское сиденье, зазвонил сотовый. На какое-то нелепое мгновение она представила, что это Миа или Финн, которые хотят сказать ей, чтобы она раворачивалась и летела вместе с ними. Но это оказался Эд. Запихнув телефон в бардачок, она включила музыку, и, вместо того чтобы вернуться к себе в квартиру, съехала с шоссе М25 и, следуя указателю, двинулась в западном направлении.

Проведя за рулем пять часов, она добралась до Корнуолла с онемевшими руками и начинавшейся от напряжения головной болью. Припарковавшись возле их бывшего семейного дома, она была рада отсутствию в нем его новых владельцев: никто не сможет увидеть, как она бродит по дорожке, проводя рукой по высаженным матерью кустам лаванды.

Затем, приехав в Порткрэй, она прошла по дорожке среди скал – ее ногам было очень неудобно в туфлях на неровной каменистой тропе – и там расплакалась. Ветер уносил ее громкие судорожные рыдания в открытое море.

Позже, когда глаза высохли, она залила в бак бензин и отправилась назад в Лондон.

Сейчас, остановившись на улице, Кейти решила присесть на низкую кирпичную стенку, чтобы передохнуть. Интересно, где теперь Финн? В Лондоне? В Корнуолле? А может, его вообще нет в Англии? Подыскал ли он себе новую работу? Думал ли ежедневно о Миа, так же как она? И думал ли он о ней самой?