Виноваты звёзды 2

— Шшшшш, — он приложил палец к её губам, — Дома. В России. Подробнее мы поговорим об этом, когда вернёмся… Мне много чего нужно сказать. Но пока я не разведён, все слова звучат, как обман. Не хочу так…

В такси они ехали молча. Держались за руки, многозначительно переглядывались, но не произнесли ни слова. Зачем? В этой тишине было больше смысла, чем в самой умной речи. Никакие звуки, соединённые во фразы не расскажут о чувствах лучше, чем язык взглядов и прикосновений, если это искренне и идёт из глубин сердца…

***

Ужин они готовили вдвоём. Дурачились от души, словно неразумные дети. Толкались возле плиты, устраивали шуточные битвы за кухонную утварь, воровали друг у друга нарезанные овощи.

И целовались, как сумасшедшие. Безбашенно, неистово. Везде.

У плиты, засовывая пиццу в духовку, перемешивая поджаривающееся на сильном огне мясо, даже под столом, пытаясь достать упавшую вилку.

Марьяна уже с трудом себя контролировала, поэтому, когда в очередной раз их губы встретились, рука сама нырнула ему под футболку. Ден тихо зарычал и прошептал в ухо:

— Играешь с огнём, девочка. Хватит. Я всё-таки не железный…

— Так в чем же дело? — выдохнула она, слегка прикусывая мочку уха.

Денис немного отстранился и серьезно посмотрел ей в глаза. Сбившееся дыхание, расширенные от желания зрачки.

— Я хочу тебя до такой степени, что впору застрелиться. Но не так. Не впопыхах, не прячась, не ожидая, что каждую минуту кто-то может войти… Не желаю, чтобы наш первый раз напоминал спонтанный перепихон в подсобке… Ты понимаешь о чем я?

Марьяна с изумлением смотрела в уголь глаз. Такие мужчины вообще бывают на свете? Или этот — последний, которого нужно хранить за бронированным стеклом в музее, как уникальное сокровище? Кто ещё способен отказаться от готовой на всё женщины, чтобы потом получить от неё же нечто большее?

Всё. Это контрольный. Прямо в сердце…

9. Марьяна. Одна смерть на двоих.

В то солнечное утро медиков подняли по тревоге. Противный вой сирены заставлял вставать дыбом волоски на теле и бодрил лучше самого крепкого кофе.

Марьяна наскоро умылась, оделась, сунула нож в карман и, на ходу заплетая косу, понеслась на плац. Динка, тихо ругаясь, затрусила следом.

На заасфальтированной площадке уже ждали командир с начмедом и несколько особо расторопных офицеров. Денис был среди них.

— Итак, товарищи военные медики, — обратился к окружающим полковник, — В данный момент сирийские войска ведут ожесточенные бои с террористами в районе Пальмиры. Наша группировка вооруженных сил оказывает им активное содействие. Сейчас в одном из районов работает наш спецназ. К сожалению, есть потери. Несколько двухсотых и большое количество трехсотых. Наша задача — оказать неотложную помощь раненым и организовать скорейшую эвакуацию из зоны боевых действий. Кто из вас ранее работал с сочетанной травмой?

Несколько человек, в том числе Денис и Марьяна сделали шаг вперёд. Полковник недоверчиво прищурился.

— Ну ладно мужики — хирурги и травматологи. Но ты-то терапевт, Королёва. Куда тебя несёт?

— Два года на скорой, — пояснила Марьяна, — В общепрофильной бригаде. Оперировать, конечно, не умею, но первую помощь после ДТП оказывать приходилось неоднократно. Накладывать шины, проводить первичную хирургическую обработку ран, останавливать кровотечение.

— Понятно. Только там в основном минно-взрывные ранения и огнестрел. Значит, слушай мою команду. На эвакуацию летят два транспортных вертолета и один вертолёт огневой поддержки для прикрытия. Старший первого экипажа — Левшин. Второго — Орлов. Задача — как можно быстрее вывезти раненых. В бой не ввязываться. Для этого есть спецназ. Денис, специально для тебя говорю. Всех собрал в кучу, погрузил в вертолёт, улетел. Геройствовать, как ты любишь, не надо. Я понятно объясняю?

— Так точно, товарищ полковник медицинской службы, — вытянулся в струнку Орлов, — Можно просьбу? Давайте не будем девушек брать туда, где стреляют.

— А я и не собирался. Девушки в резерве.

— Но, товарищ полковник… — начала Марьяна.

— Разговорчики в строю, Королёва, — нахмурился командир, — Тебе и здесь будет чем заняться. Кто-то должен принимать раненых.

— Может всё- таки не нужно опытных хирургов на передовую… — негромко возразила девушка.

— Ещё одно слово, и ты вообще из общаги у меня не выйдешь, — рыкнул полковник, — Шарики ватные будешь крутить до ночи. Как на практике в институте.

Марьяна обречённо вздохнула. Без Дениса она чувствовала себя инвалидом. Как будто ампутировали руки и ноги одновременно. Сейчас его отправят куда-то в самое сердце ада. Одного. А она останется здесь. Разве так можно? Ну какой из нее здесь работник? Ведь даже часа не протянет. Просто сойдёт с ума от тревоги и волнения.

— Пожалуйста, не рискуй собой зря, — со слезами на глазах попросила она, — И, мне было бы гораздо спокойнее, будь я рядом… Ты же знаешь, всё умею… И быстро ориентируюсь… А меня — в резерв… Это несправедливо.

Денис стёр пальцем с Марьяниной щеки предательски покатившуюся солёную каплю и покачал головой.