Виноватые

– Вполне справедливое требование, Алексей Васильевич! – согласно кивнул Шекерханов, проигнорировав демарш Светланы Павловны. – Вряд ли вам, Алексей Васильевич, а также вашей матери и тётке, известно, что Павел Петрович Левентов, кроме того, что был вашим родственником, являлся гением всяческих финансовых комбинаций и махинаций. И этот его талант оказался крайне востребованным в конце восьмидесятых – начале девяностых прошлого столетия. В связи с концентрацией так называемых предпринимательских качеств преимущественно у номенклатуры, которая и прежде их реализовывала «в тени», то и первоначальное накопление капитала не могло не осуществиться именно номенклатурой в виде приватизации госсобственности, ресурсов и неплатежей. Разумеется, в криминогенных формах. И финансовый гений Павла Левентова очень пригодился на этом этапе. К 1991 году, когда экономический дефицит в стране принял ужасающие масштабы и в стране ждали голода в связи с великими экономическими реформами Ельцина начала девяностых, кое-какие люди оказались чудовищно богаты. Кое-кто из чудовищно богатых людей пользовался консультациями Павла Левентова. Не будем углубляться в подробности, мы не экономические преступления расследуем. Так что о деталях приватизации, о лжеэкспорте, фиктивной сдаче в аренду основных средств, о подмене объектов налогообложения, о ненадлежащих счетах бухгалтерского учёта, о широкой практике использования операций с рублёвой и валютной наличностью мы с вами говорить не будем. Хотя Павел Левентов много мог бы нам рассказать об этом. Настолько много и такого, что поныне здравствующим и процветающим олигархам, выросшим из «молодых либералов», стало бы не по себе, небеса потемнели бы на лазурных берегах, сугробами замело бы Калифорнию и в Куршавеле ананасы заколосились бы. В какой-то момент своей многотрудной интеллектуальной жизни Павел Петрович Левентов решил, что это крайне несправедливо, что с огромных денежных потоков, возникающих в результате гениально разрабатываемых и блестяще осуществляемых им операций, он имеет какой-то мизерный процент. Нет-нет, вполне хватающий для более чем достойной жизни, но… – Полковник наморщил лоб и пощёлкал пальцами.

– …но величайшие преступления совершаются из-за стремления к избытку, а не к предметам первой необходимости, – пришёл на помощь другу Северный, отсалютовав Александру Ивановичу бокалом.

– Да. Спасибо. Я забыл, как ты это говорил в точности.

– Я в точности цитировал Аристотеля, – улыбнулся Всеволод Алексеевич.

– Ну значит, люди не меняются с давних времён. И Павел Левентов в одну прекрасную неделю запер в сейфе швейцарского банка двадцать миллионов долларов. Затем ещё и ещё. Совершенно колоссальные и шальные по тем временам бабки. Да и не только по тем. Ему бы уже накушаться и смыться, прикупив себе какое-нибудь спокойное гражданство в спокойной стране, но… Интеллект его был востребован, от нанимателей отбоя не было, и он, как это и положено любому русскому мужику, будь он татарин или грек, не смог вовремя остановиться и от головокружения от успехов слегка, как это водится, ослабил бдительность. Пара-тройка незамеченных уведенных миллионов вскружили ему голову. И сколько лежит в сейфе швейцарского банка, я не знаю. А сам Павел Петрович Левентов в один из дней сентября 1991 года был обнаружен в полуразрушенной хибаре одной из подмосковных деревенек в виде тела с маленькой дырочкой с одной стороны головы и с огромной дырой – с другой. Делом занимался следователь Шекерханов, труп вскрывал судмедэксперт Северный. Труп остался неопознанным. Дело оказалось «висяком». Ничего удивительного, несмотря на то что уголовно-экономическое досье на господина Левентова в соответствующей конторе имелось.

– В сейфе двести миллионов долларов, – спокойно, ровно и бесцветно сказала Маргарита Павловна.

Светлана Павловна ахнула. Алексей Васильевич вытаращил глаза. Лизанька побелела. Алёна Дмитриевна недоумённо уставилась на Всеволода Алексеевича. Всеволод Алексеевич быстро прижал палец к губам, призывая подругу воздержаться от комментариев. Вошедшая с подносом, уставленным чашками и кофейником с горячим кофе, Екатерина Фёдоровна спросила:

– Что я пропустила?

– То, что в сейфе, единственной наследницей содержимого которого являюсь я, или тот, кто указан в моём завещании, или мой ближайший прямой кровный родственник – в случае моей смерти и отсутствия составленного мною завещания на момент вступления в силу завещания моего младшего брата, – лежит двести миллионов долларов, – так же спокойно, ровно и тихо повторила Маргарита Павловна.

Екатерина Фёдоровна молча поставила поднос на стол хозяйки, опрокинула в себя её рюмку ликёра и удалилась в кухню вместе с рюмкой в руке. Маргарита Павловна встала со стула и, взявшись за ручку кофейника, обратилась к присутствующим милым, заботливым, гостеприимным голосом:

– Кофе?

– У Ритки двести миллионов долларов?! – базарной торговкой заголосила Светка.