Виновны в защите Родины, или Русский

— Бесхлебников, сука, себя уже по-латышски — Майзниексом величает, странно, что не Безмайзниексом, — сварливо проворчал Иванов. Мурашов понял почему — Бесхлебников был в прошлом кадровым офицером милиции, а милицию Валерий Алексеевич по старой привычке не жаловал, не говоря уже о предателях. Впрочем, предателей этих было на каждом шагу теперь, и не только в милиции, но и в КГБ, и даже в армии уже появились. Так что Толик ворчание пропустил мимо ушей и стал рассказывать дальше — уж очень хотелось выиграть время для сна.

— Бесхлебникова, значит, ребята… Ну, ребята — это сильно сказано. Мужики молодые — от двадцати пяти до тридцати пяти лет. Правда, ты сам понял, раз видео смотрел, — подготовки у них ноль — так, не очень идейные добровольцы — пожрать и выпить да денег сверху получить.

Пистолет они сбросили один — это точно. Патроны не успели, причем патроны оказались у всех почти, значит, и оружие было. Три ящика бутылок с горючей смесью. Холодное оружие, цепи велосипедные, баллончики с паралитическим газом — джентльменский набор борца за независимость, короче, можешь так и написать.

— Так и напишем. Рощин подъедет утром, сделает материал и для нас, и для «Советской Латвии».

— Хорошо. Так, что у нас еще… привязать их к нападению на Дом «печали» пока не удалось. Но там много другого еще оказалось. Хотя ничего, в сущности, нового. Потому-то я и не пойму, чего ради за них так рьяно все заступаться стали — от правительства до московских генералов.

— Даже так?

— Даже так. Давят, суки, как будто у боевиков штаб в Кремле, а не в Старой Риге. У Чеса уже уши от телефонной трубки опухли — натер, говорит.

— Кстати, на видео эти орлы обкакавшиеся признались, что работают за деньги. Жаловались, что если в первое время на баррикадах давали талоны в дорогие кафе за счет Совмина и хорошую водку или даже коньяк доставляли, то теперь только бутербродами кормят и вместо водки спирт разведенный, а то и вовсе паленый привозят. Но про серьезные вещи молчат, скорее всего и не в курсе просто. Радиопозывные и коды сдали. Конкретная задача — следить за передвижениями советского военного начальства, лидеров партии и Интерфронта, кто попадется, короче. И быть на связи и подхвате — вот и все. У них таких рафиков по Риге десяток примерно постоянно циркулирует, между прочим.

— Так если ты все знаешь, да еще лучше меня, что я тут время трачу?! — возмутился Толян.

— Я знаю только до этого момента. А про «потом» я ничего не знаю — как все с МВД реально закрутилось, и со стрельбой… Я как раз домой поехал.

— Ну ладно. В общем, вчера весь день наезжали на нашу прокуратуру и на нас, грозились санкциями, какими на хер санкциями?! А потом сменили тактику. Пошли анонимные звонки на базу с угрозами — вырежем семьи омоновцев. Адреса наши называли домашние, имена жен и детей… У Чука все записано с Феликсом, можешь потом послушать. Только через Чехова, пусть он команду даст. они без него все равно никого в техническую группу не подпустят. — Иванов только кивнул, подпер лицо руками и так и слушал дальше с закрытыми глазами, запоминая, делая по ходу какие-то заметки «на подкорке» и так же точно, как Толян, сопротивлялся навалившейся снова дремоте — тепло и уютно стало в кубрике, так уютно горел ночничок, таким спокойным был голос Мурашова, словно о рыбалке рассказывает старому другу. В коридоре тем временем началась опять какая-то жизнь — кто-то топал туда-сюда, открывались и закрывались двери кубриков, потом зарычал вдруг двигатель БТРа и слышно было, как он переехал на другое место. Но, пока их самих не трогали, можно было договорить.

— Потом вдруг к телефону попросили исполняющего обязанности командира 3-го взвода… «Послушай, как твоя жена балдеет!..» А у него жена беременная… И что он там слышал, я не знаю. Знаю только, что его сразу к начштаба посадили, чтобы вместе со взводом куда не сорвался. А минут через сорок жена ему уже сама позвонила, сказала, что ее изнасиловали и не отпускают. Потом опять звонки — с угрозами другим семьям.

— Эмоциональный фон создавали, суки, — тяжело проговорил Иванов, растирая лицо руками. «Как же вы удержались?» — хотел он спросить, но не стал, раз удержались, не важно уже как.

— Ну, это у них получилось. «фон» был такой, что пол-Риги могло на уши встать вместе с боевиками. — Толян вспомнил наконец, что есть же на свете сигареты, закурил, дал прикурить Иванову. — Меня Питон вызвал, сказал, что пришла информация о возможном нападении на прокуратуру, куда к вечеру перевезли боевиков. А, это ты знаешь… Чес был в курсе уже, конечно. Сформировали наряд для усиления охраны прокуратуры, да и ребят сменять пора было.