Виновны в защите Родины, или Русский

Ну, давайте, работайте там. И с наступающим днем рождения, Валерий Алексеевич, от всего коллектива вас поздравляю!

— Спасибо, Анатолий Георгиевич! Но тут как-то не до праздников пока.

— Именно на это я и надеюсь! — чуть-чуть добавил тепла в тихий голос Алексеев.

— Анатолий Георгиевич! Сухой закон у нас тут. на время по крайней мере, — обиженно протянул Иванов.

— Да, чуть не забыл. Тут к вам сегодня Украинцев должен подъехать со съемочной группой, он с утра звонил, так что подготовьтесь заранее.

— Так поезд же из Ленинграда только вечером отходит, как он успеет?

— Он на машине выехал утром, звонил уже из Пскова. Так что к обеду будет на базе, вероятно. Мы с питерцами Трегубова отправим на всякий случай, чтобы не заблудились они по дороге.

— Понял, буду ждать!

— Ну, всего доброго! Несколько дней я вам даю, но слишком долго тоже не засиживайтесь там, у вас и на Смилшу работы хватает, между прочим. — Алексеев подождал ответа, не дождался и уже чуть тише продолжил: — Все, что не для телефона, я передам через Регину, она завтра с машиной подъедет. И вы ей соответственно доложите.

— А Сворака не будет разве?

— Михаил Петрович нам тут нужен, а то все разъедетесь в войнушку играть, а у нас тут людей не останется! До завтра! — Шеф положил трубку.

Валерий Алексеевич вышел из дежурки, протолкался через узкий коридорчик, забитый людьми к Чизгинцеву. У капитана тоже было полно народу, причем половина из них — штатских. Евгеньич торопливо кивнул Иванову и вышел с ним на минутку в Ленкомнату, попросив удалиться покурить двух сержантов, устроившихся было у телевизора.

— Ленинградское телевидение едет, Юрий Евгеньевич, скоро будут здесь. Люди наши, проверенные. Будете говорить?

— Если свои, буду, конечно. Чукаловскому я сейчас звякну в дежурку, он их машину пропустит прямо на базу. Обсудите сами ситуацию в общих чертах, чтобы мне время не терять — сегодня все на разрыв, а потом ко мне, добро пожаловать! Мурашову скажите, пусть покормит гостей с дороги.

— Хорошо, спасибо. Я их сразу к нам в кубрик заберу, когда приедут, сориентирую и потом уже к вам. А угощать их найдется кому, я своим людям скажу, они потом их и накормят и напоят, но не на базе.

— Отлично, так даже лучше. Ладно, я пошел, там у меня еще. — Капитан устало резанул аккуратной ладошкой по горлу и удалился — маленький, ладный, совершенно невозмутимый человек. «Страшный человек!» — так потом скажет один из бывших омоновцев, вспоминая тихого интеллигентного начальника кадров и одновременно замполита ОМОНа Чиз-гинцева. «С чего бы это?» — подумает про себя Иванов, но расспрашивать не станет. Все люди друг другу кажутся разными. И друг к другу все люди разные. Вот и сам Валерий Алексеевич — добрейшей души человек, а на него ведь тоже, бывает, наговаривают.

Иванов пошел к себе в кубрик — переодеться да положить автомат. Приказ приказом, но слишком много крутится у штаба визитеров, могут оказаться и знающие интерфронтовца в лицо — ни к чему светить камуфляжем и оружием. Вот рассосется немного, тогда.

Не рассосалось. Сначала под командой одного из членов Республиканского совета прибыли несколько парней помоложе и покрепче, недавно отслуживших в армии. Валерий Алексеевич вместе с Мурашовым проинструктировал их, потом Толян повел группу вооружаться и распределять ее по постам — пусть охраняют базу по периметру под руководством омоновцев. Но с условием, что разводить в караул интерфронтовцев и еще нескольких милиционеров, только что перешедших в отряд из ГАИ и приданных взводу Мурашова, будет сам Иванов.

— Под твою ответственность, Поручик! Мне некогда, а тебе не трудно будет тряхнуть стариной. Распределишь новеньких по сменам, проследишь, чтобы не запутались и не потерялись. Ну и разводить будешь, соответственно.

— Толян, я тебе что, начальник караула, что ли? У меня тут столько встреч уже набито, только отбивайся. Поставь сержанта какого…

— Нет у меня ни одного свободного сержанта. Кто на выезде, а кто через день на ремень в карауле, новеньких одних бесконтрольно тоже на пост не поставишь. Хорошо, что за нами два поста всего из шести. Но по три человека. Вот и считай. Плюс резерв, плюс моча в голову у командира ударит — и еще полвзвода ищи-свищи. Короче, помогай, не мальчик, чай, справишься и с этим.

— Ну, Толя! Хера ж ты из меня строевого командира лепишь? Я рядовой, необученный — давно уже «ать-два» забыл и из головы выбросил! Ладно. Вот список моих людей, а ты давай список милиции, что к вам перешла, и своих штатных. Омоновцев и милицию по сменам распредели сам. Я их не знаю все равно, а я подпишу к ним своих дружинников.

— Садись, пиши, писатель! Сразу бюрократию разводить! Строевую записку тебе подавать утром?

— Иди ты, Толян, на хер! Ты здесь командир взвода или кто?! Давай служи, летеха. А я уж так и быть, помогу по старой дружбе.