Виновны в защите Родины, или Русский

Иванов, потянув солдатскую лямку, да еще вдали от дома, за границей — без увольнений, без посылок — соскучился по гражданке и серьезно пересмотрел свое былое желание посвятить жизнь армии. Он не разочаровался в ней, как можно было бы подумать, совсем нет! Просто понял, в том числе и благодаря поэту — старлею, что жизнь не заключается только в привычной ему среде, что есть еще много в жизни других занятий и возможностей, от которых глупо было бы отказываться вот так, сгоряча.

Сама по себе служба в войсках правительственной связи его вполне устраивала. Офицеров в полку было чуть ли не больше, чем солдат, порядок был исключительным, а то, что служить всегда легче там, где порядок, а не там, где бардак, солдаты понимали очень быстро. Никакой дедовщины, которой пугали призывников дембеля на гражданке, в этих войсках не было. Да и первые полгода службы Иванов провел в учебке, а там все курсанты одинаковы. Но и в «боевом» полку, уже в Германии, тоже не было ничего подобного страшилкам, которыми любила пугать друг друга перед армией молодежь.

Конечно, старослужащий был уважаем молодыми солдатами, но скорее как более опытный и умелый наставник, имеющий право погонять «молодого» по службе, не оскорбляя лично. А уж о каких-то физических издевательствах или побоях и речи быть не могло. Вот физподготовкой, изнурительными тренажами и изучением вверенной техники «деды» нагружали «салаг» по полной программе. Да, требовали ритуального уважения к «дедушке». Но и только.

Офицеры в полку были профессионалами высокого класса, отличными техническими специалистами. Конечно, выполнение боевых задач способствовало более тесным взаимоотношениям среди экипажей радиостанций, из которых в основном и состоял полк. Случись что во время выполнения боевой задачи по обеспечению правительственной связи — отвечать все равно офицерам в первую голову. Но и они зато, понимая это, не только натаскивали солдат по службе, но и относились как к людям, от которых зависит многое.

Впрочем, к такому отношению Иванов привык еще в детстве, ведь в погранвойсках, входивших в ту же систему КГБ, взаимоотношения между офицерами и солдатами строились на тех же принципах — боевая задача требовала отдачи от каждого.

Всегда приятно вспоминать «тяготы и лишения», которые позади. Отсюда, наверное, и столь любимая всеми мужиками застольная армейская тема. Монотонность и трудности службы быстро забываются, а разнообразные приключения и полезные в молодости испытания — остаются навсегда.

К счастью, большинство экипажей радиорелейной роты, в которой служил Иванов, не засиживались подолгу в гарнизоне. Повседневная служба в самом полку утомляла железной упорядоченностью. Старые гарнизонные казармы, доставшиеся в наследство еще от танковой дивизии СС, были уютны и удобны. Идеальный порядок и чистота, налаженный быт, отличное питание по нормам пограничного пайка; обмундирование и то отличалось наличием полушерстяного комплекта, кожаными ремнями и юфтевыми сапогами. В уютной солдатской чайной поражали воображение прибывших из Союза курсантов разнокалиберные ряды колы и прочих «химических» напитков в красивых нестандартных бутылках; искусственный немецкий мед и конфеты в красивых упаковках, жевательная резинка и прочая ерунда, которую быстро распробовали на вкус и от которой так же быстро отказались, предпочитая яркой немецкой химии натуральные советские продукты.

Денежного содержания в принципе хватало, правда, рассчитывать надо было только на себя — ни посылок, ни переводов служащим за границей солдатам не полагалось. Письмо через Москву со штампом «полевая почта номер такой-то» — вот и вся связь с домом.

Но даже базовые двадцать восемь марок, плюс доплаты за классность, за должность и прочее, были для солдат немалыми деньгами. Хватало и на «подшивку», одеколон и прочие туалетные принадлежности, и на «чайник». Многие умудрялись экономить жалованье и тогда отоваривались в промтоварном магазине джинсами Wrangler, туфлями «Саламандра» и прочими редкими в Союзе вещами, забивая дембельский чемодан подарками. Иванов денег не копил, тратил тут же на необходимое, да и в частых командировках марки тоже не были лишними. Домой он уезжал с одним лишь фотоальбомом, купленным в универмаге «столицы» ГСВГ — Вюн-сдорфа. Зато альбом был немецким — бархатным, с золотой надписью по-русски: «Воспоминания о моем пребывании в ГДР».

Служить за границей было интересно и почетно. Но зато не было ни увольнений, ни отдыха. «Личного времени у солдата нет, у него есть только лишнее время». А потому, в отличие от частей, расквартированных в Союзе, в ГСВГ зарядка была обязательной и по воскресеньям, и по праздникам. Тренажи по защите от оружия массового поражения были чуть ли не главным предметом боевой подготовки после специальности. Марш-броски, стрельбы — все по полной программе, как будто не в «королевских» войсках связи служили, а в десантуре.