Виновный

Он чувствовал, что ребенок ему доверяет. И тоже ему поверил.

— Миссис Кролл? — обратился он к матери Себастьяна.

— Пожалуйста, зовите меня Шарлоттой. Мне никогда не нравилась фамилия мужа.

— Хорошо, Шарлотта, я хочу задать пару вопросов и вам тоже. Можно?

— Конечно.

От взгляда Дэниела не укрылось пятнышко губной помады у нее на зубах. Он развернулся к женщине всем торсом и заметил, как напряглась ее маленькая фигурка. Аккуратно подкрученные ресницы и ровная подводка на веках не могли замаскировать следов усталости вокруг глаз. Шарлотта как-то вымученно улыбнулась, и Дэниел подумал, что, если бы она узнала про помаду на зубах, это бы ее убило.

— Сегодня Себастьян был дома один, когда его навестила полиция?

— Нет, я была дома, только спала. У меня разыгралась мигрень, я приняла таблетку. И вырубилась.

— В полицейском отчете написано, что, когда Себастьяна уводили, он сказал, что не знает, где вы.

— О, это он дурачился. Понимаете, он так делает. Ему нравится заводить всех вокруг.

— Да я лишь хотел подшутить, — с готовностью откликнулся Себастьян. — Полицейские не могли тебя отыскать, поэтому они попросили прийти тетеньку из социальной службы…

— Я уже сказала, — тихо повторила Шарлотта, — я легла отдохнуть.

Дэниел сжал зубы. Интересно, что она скрывает? У него было больше доверия к мальчику, чем к его матери.

— А в воскресенье, когда Себастьян вернулся, вы были дома?

— Да, была, он пришел сразу после прогулки с Беном. Я никуда не выхожу…

— И вы не заметили ничего странного?

— Нет, совершенно ничего. Он просто пришел и… по-моему, сел смотреть телевизор.

— А в каком именно часу он вернулся?

— Около трех.

— Хорошо, — сказал Дэниел. — Себ, как ты себя чувствуешь? У полиции есть еще вопросы. Ты продержишься?

Шарлотта повернулась к Себастьяну и обняла его со словами:

— Уже поздно. Мы рады помочь, но, наверное, стоит перенести это на завтра.

— Я узнаю. Скажу, что мальчику нужно отдохнуть, но они вправе не согласиться. А если и согласятся, то могут отказать в залоге.

— Залог? Это еще зачем?

— Я буду о нем просить, но, скорее всего, напрасно, раз речь идет об убийстве.

— Себастьян не имеет к этому делу никакого отношения, — повысила голос Шарлотта, и у нее на шее напряглись жилы.

— Не волнуйтесь. Подождите меня здесь.

Было почти девять вечера, однако полиция намеревалась продолжить допрос. Шарлотта сбегала на Ричмонд-кресент за одеждой для сына, и он сменил белую робу на синие спортивные штаны с серой толстовкой. Его снова привели в комнату дознания.

Себастьян сидел между Дэниелом и матерью — все по одну сторону стола. Сержант Тернер расположился напротив Дэниела. Еще один полицейский, инспектор Блек с вытянутым лицом, сел напротив мальчика.

— Итак, Себастьян, ты задержан и не должен говорить ничего против своей воли, но все, что ты скажешь, будет считаться официальными показаниями.

Услышав такое вступление, Себастьян засопел, взглянул на Дэниела и натянул манжеты толстовки до кончиков пальцев.

— Приятно надеть чистое, да? — спросил второй полицейский. — Себ, ты ведь знаешь, зачем мы забрали твою одежду?

— Да, чтобы проверить на улики.

Себастьян говорил взвешенно, отчетливо и спокойно.

— Правильно, а какие улики, по-твоему, мы можем найти?

— Не знаю.

— Когда мы приехали за тобой сегодня, на твоих кроссовках были пятна. Похожие на кровь, Себ. Ты можешь объяснить нам, что это за пятна?

— Не знаю. Может, я порезался, когда играл, не помню. Или это просто грязь…

Сержант Тернер прокашлялся и спросил:

— Разве ты не запомнил бы, если бы порезался так, что закапал кровью кроссовки?

— Необязательно.

— Значит, ты думаешь, что на твоих кроссовках — кровь, но она — твоя собственная? — продолжил инспектор прокуренным голосом.

— Нет, я понятия не имею, что это за пятна. Когда я хожу гулять, я часто пачкаюсь. Я просто сказал, что если это кровь, то, наверное, оттого, что я порезался, когда играл.

— Как часто ты режешься?

— Может быть, когда падаю на камень или прыгаю с дерева. Меня могла поцарапать ветка.

— Вчера или сегодня ты много прыгал с деревьев?

— Нет, я почти все время смотрел телевизор.

— Ты ходил сегодня в школу?

— Нет, утром я плохо себя чувствовал. У меня болел живот, и я остался дома.

— Твоя учительница знает, что ты заболел?

— Обычно я просто приношу записку на следующий день…

— Себастьян, если сегодня ты никуда не выходил, то как твои кроссовки могли так запачкаться? Как на них попала кровь? — Задавая вопрос, сержант Тернер наклонился вперед, дохнув на Дэниела прогорклым кофе. — Эта кровь могла попасть на них вчера?

— Сержант, еще неизвестно, действительно ли его обувь запачкана кровью. Вы не могли бы перефразировать вопрос? — обратился Дэниел к полицейскому, подняв бровь.

Он знал, что мальчику расставят такие силки.

Тернер сердито подчинился:

— Себастьян, это те же самые кроссовки, которые ты надевал в воскресенье?

— Может быть. Я мог надеть те же самые. Не помню точно. У меня много обуви. Наверное, нужно подождать результата.