Винс и Джой

То, как Джордж себя описал, не создало в ее голове никакого отчетливого образа, и поэтому потенциальной кандидатурой становился каждый прохожий. Может, сегодня Джордж не надел очки. А может, был вовсе не таким тщедушным, как описывал. И что именно он имел в виду под «копной волос»? Она не представляла, высокий он или низкий, какого цвета эта копна, и он ничего не сказал о том, как будет одет. Она догадывалась, что бухгалтер вряд ли будет иконой стиля, но, судя по интересам, у него было нестандартное мышление и не совсем традиционный подход к своей внешности.

И, несмотря на не слишком многообещающее описание по телефону, Джой по-прежнему отталкивалась от первого слова в его объявлении: красивый. Разве урод может назвать себя красивым? Скорее всего, нет. Нет, думала она, в нем будет застенчивая красота: длинные волосы, симпатичный, может, в шерстяном свитере. Может, такой типаж английского учителя. Мальчишеский. Книжный. Симпатичный.

Мальчишеский, книжный, симпатичный парень в очках появился вдали, и Джой затаила дыхание. Чем ближе он подходил, тем заметнее становилось его мальчишеское, книжное очарование. Когда он оказался совсем рядом, Джой совсем перестала дышать и была готова тут же познакомиться с ним. Но он прошел мимо, даже не посмотрев в ее сторону.

Джой выдохнула и заверила себя, что вовсе не совершает глупость. Отозваться на объявление в газете и договориться о встрече со странным человеком днем в воскресенье было рискованно, необычно и… отчаянно. Она решительно кивнула, по-прежнему надеясь на лучшее.

А потом она увидела уверенно направляющегося к ней человека, и вся ее решимость растаяла, превратившись в лужицу разочарования.

Не ее тип. Ни в чем, ни в одной детали, от слегка старомодной куртки «Барбур» до лыжного джемпера со скандинавским узором, от странно расчесанных волос, прилизанных к голове и зафиксированных лаком, до слишком блестящих ботинок с пластиковыми подошвами. Очки были не как у сексуального профессора, а скорее как у Джона Мейджора, а лицо, конечно, никак нельзя было назвать «уродливым», но уж тем более никакого, даже легкого отношения к понятию «красивый» оно не имело.

– Ты, наверное, Джой, – заговорил он, взволнованно улыбаясь.

– Да, – улыбнулась она в ответ, мужественно пытаясь скрыть разочарование. – А ты Джордж.

– Точно! – Он засунул руки в карманы джинсов и заулыбался шире. – Как-то это все нереально, да?

Она рассмеялась, оценив откровенное и точное описание ситуации.

– Странно, – согласилась она.

– Пойдем? – он указал на дверь ресторана.

– Конечно.

Он прошел вперед и придержал для нее дверь.

– Спасибо, – поблагодарила она, пытаясь вспомнить, когда для нее в последний раз придерживали дверь.

Официантка в обтягивающем шелковом красном платье провела их вниз по лестнице в подвал и показала на столик в углу. Джой осмотрелась – кроме них, в ресторане были еще две пары и небольшая компания друзей. Интересно, сразу ли всем заметно, что они с Джорджем только встретились? Заметно, что они не подходят друг другу? Удивлялись ли окружающие, что делает эта девушка в изящных черных леггинсах и не по размеру большом полосатом свитере с мужчиной, напоминающим викария вне службы? Какое-то время они суетились, разворачивая салфетки и открывая меню. Джой быстро оглядела Джорджа, пока он не видел. Немного полноватые губы, до странности широко поставленные глаза, но не урод. Прекрасная кожа, гладкая и ровная, как бледно-розовая замша, и глаза красивого пастельно-зеленого цвета. Но сколько бы она ни смотрела, как бы ни старалась – он был не ее типом.

– Любишь острое? – спросил он, приподнимая голову над меню.

– Эм… Да, – ответила она. – Вполне.

– Хорошо, – улыбнулся он и снова углубился в изучение блюд.

Час-другой, думала Джой, тупо глядя в меню, час-другой – и все. Несколько часов ее жизни. Просто проблеск в глазах, взмах крыла, удар сердца. Два часа, и можно использовать заранее подготовленный повод (внезапно вспомнить об обещании покормить кошку друзей) и смотаться. И никто никогда не узнает…

– Итак, – с мягкой улыбкой начал Джордж, – ты работаешь в области искусства?

Джой рассмеялась.

– Эм, нет. Не совсем. Я работаю в печатной компании. Провожу предпечатную подготовку.

– Ну, это ведь тоже искусство? Своего рода.

– Своего рода, – с улыбкой согласилась она.

– Любишь свою работу?

– Нет, – отрезала она. – Ненавижу.

– Аналогично! Я тоже свою ненавижу.

Они рассмеялись, чувствуя, что лед начинает таять.

– А что конкретно ты так ненавидишь?