Винтовая лестница. Стена

Голос ее звучал еле слышно; я уселась возле нее и сняла с головы шляпу.

— Наверное, я просто не привыкла к тишине, — сказала она. — «Зеленое спокойствие сельских просторов иль мрачная серость городов». Удивительно, сколь немногие нынче знают Лонгфелло, не правда ли? Мистеру Дину остров нравится, но он-то гуляет больше

меня. Он любит шум, оживление— как, наверное, и большинство мужчин.

В голосе ее сквозила неизбывная усталость, и я еще подумала, не утомляет ли ее сам Мэнсфилд Дин. Он был весел, общителен, любил людей, любил жизнь. Кроме того, он обременил ее богатством, и, возможно, это тоже тяготило ее.

— Как бы мне хотелось быть повеселее, хотя бы ради него, — добавила она и вздохнула. Но казалась она более спокойной, чем прежде. Она частично избавилась от своей застенчивости и после недолгого колебания сказала — Надеюсь, вы не против, если я затрону эту тему. Я очень сочувствую вам. У вас такие неприятности.

— Да, все это весьма досадно. Разумеется, мой брат не имеет к этим преступлениям никакого отношения. Как можно убить собственную жену! Пусть даже они развелись, но ведь он когда-то любил ее.

Она промолчала. Я предложила ей сигарету, но она покачала головой.

— Мне пора возвращаться, — сказала она. — Я вот все думала… я ведь так много слышу и так мало знаю, мисс Ллойд. Какой она была, эта миссис Рэнсом? Или вам не хочется о ней говорить?

Теперь настал мой черед замяться, однако в Агнесс Дин ощущался такой трагизм и одновременно такое простодушие и прямота, что я располагала к откровенности.

— Наверное, в ней было и хорошее, и плохое— как и в большинстве из нас, — ответила я. — Она была такой, какой была. Возможно, в том не было ее вины. Она причиняла людям неприятности и беды, массу бед, но, как правило, делала это не умышленно— просто она была крайне эгоистична. Если я не совсем понятно говорю…

Казалось, она меня поняла.

— Я встречала подобных женщин. Возле таких вечно увиваются мужчины. Наверное, мужчины ее любили?

— Некоторые из-за нее теряли голову.

На одно мгновение у меня промелькнула дикая мысль, не был ли Мэнсфилд Дин знаком с Джульеттой. Она словно почувствовала это и едва заметно улыбнулась.

— Боюсь, мы не принадлежали к ее кругу общения, — сказала она. — Должно быть, у нее была веселая компания. К тому же, мы никогда не жили в Нью-Йорке.

Она встала и отряхнула с юбки сосновые иголки. Потом посмотрела мне прямо в глаза.

— Конечно, насильственная смерть—это ужасно, но, может быть, мир станет лучше без нее, мисс Ллойд. Бессердечные и жестокие женщины способны сломать немало жизней._

И она тотчас попрощалась со мной, довольно-таки торопливо, словно вдруг поняла, что разговор этот по меньшей мере несколько необычен.

Бедная Агнесс Дин! Явственно вижу ее, какой она была в тот день— с посиневшими губами и затрудненным дыханием. Я смотрела, как она спускается под гору, возвращается в свой просторный дом, к Мэнсфилду и своим слугам. Она упомянула, что записалась к парикмахеру, и я знала, что спустя несколько часов, вечером, она наденет одно из своих нарядных платьев, подкрасит губы и будет играть роль, поскольку ее муж желал, чтобы она ее играла.

Я же продолжила подниматься в гору по тропинке и наверху увидела ожидавшего меня Аллена Пелла, как будто он знал наверняка, что я приду.

— Я не знал, поедете вы на машине или пойдете пешком, но был уверен, что встречу вас именно здесь, — заявил он. — Бывали вы когда-нибудь в кемпинге?

— Нет, никогда, — призналась я.

— В таком случае вы много потеряли. Я склонен думать, что вы вообще многое в жизни упустили, — он лукаво поглядел на меня. — Как и ваши собратья по классу, знаете ли. Почему бы не присоединиться к пролетариату и не посмотреть мир?

— Мне все как-то не представлялось возможности, — улыбнулась я. — До сего момента.

Это его рассмешило. Мне показалось, что он рад меня видеть. Однако, разглядев его при ярком свете, я поняла, что в нем произошла какая-то перемена. Он осунулся, похудел, на лице его, от крыльев носа и до уголков рта, залегли глубокие морщины, которых я раньше не замечала. Но когда я спросила его, не болен ли он, Аллен лишь отшутился.

— Я? — воскликнул он. — Да я силен как вол. Не расходуйте на меня попусту свое сочувствие, дорогая. В эту минуту, когда вы рядом, я сумел бы справиться с целым вагоном тигров.

Когда мы подошли к кемпингу, он показался мне довольно милым. Но и странным тоже. Открытое пространство, сплошь усеянное небольшими палатками, кострами и автомобилями. Здесь жили по-семейному, открыто и без стеснения; там и сям было развешано постиранное белое, дети играли, мужчины читали газеты, женщины готовили ужин.