Винтовая лестница. Стена

На верхней площадке лестницы стояла высокая плетеная корзина, в которой было сложено белье, привезенное нами из города. Она стояла на краю верхней ступени, загораживая проход, а на следующей ступеньке была длинная свежая царапина. Три ступеньки ниже тоже были поцарапаны, но уже меньше, царапина постепенно уменьшалась, как будто что-то падало, ударяясь о каждую ступеньку. На четырех следующих ступенях царапин не было, а на дереве пятой ступеньки виднелась круглая вмятина. Вот и все, что я увидела. Этого, конечно, было мало. Но я была уверена, что накануне этих царапин не было.

Это подтверждало мою теорию в отношении звуков, которые я слышала ночью, когда подумала, что с лестницы скатывается что-то железное. Четыре ступени оказались нетронутыми. И я решила, что это могла быть железная палка, которая ударилась о две-три ступеньки, потом перевернулась, перескочила несколько ступеней и с шумом упала на пол.

Железные палки, как вы понимаете, с лестницы ночью самостоятельно не падают. Однако, вспомнив о фигуре не веранде, которую мы видели, можно было бы объяснить этот железный шум. Но — и это меня больше всего удивило — все двери в это утро было заперты, все стекла целы, окна закрыты, и дверь, которая вела из карточной комнаты на веранду, запиралась на замок, ключ от которого находился у меня, а замок был цел.

Я решила, что кто-то пытался нас обокрасть, что было естественным объяснением, но вору помешал этот упавший предмет, разбудивший меня. И все же я не могла понять двух вещей: каким образом этот вор смог убежать, раз все двери и окна заперты, и почему он не захватил с собой наше столовое серебро, которое, в отсутствие дворецкого, оставалось на первом этаже?

Под предлогом ознакомления я попросила Томаса Джонсона показать мне дом и обошла его весь, включая подвал. Безрезультатно. Все было в полном порядке. В доме имелись все удобства, и у меня не было причин думать, что я заплатила слишком много, когда снимала его. Если, конечно, не думать о ночи и последующих за ней чередой таких же беспокойных ночах и о том, что полицейский участок расположен довольно далеко от имения.

Во второй половине дня из деревни Казанова приехала машина, полная прислуги. Водитель подвез их к служебному входу, высадил, а потом подъехал к парадной двери, где я ждала его.

— Два доллара, — ответил он на мой вопрос. — Я беру деньги только за дорогу в один конец, обратно еду бесплатно. Мне придется возить их все лето, поэтому я делаю вам скидку. Когда они выходят из вагона, я говорю им: «Ну вот, опять приехала прислуга для хозяев из Солнечного — кухарка, горничная и так далее». Да, мэм, вот уже шесть лет подряд каждое лето я вожу их, и они не держатся здесь больше месяца. Думаю, они не привыкли к деревне и одиночеству.

С появлением прислуги я стала храбрее, а к вечеру Гертруда сообщила нам, что они с Хэлси приедут из Ричфилда около одиннадцати вечера на машине. Мы повеселели. И когда Бьюла, моя кошка, умнейшее животное, нашла около дома заросли валерьяны и стала в них кататься в экстазе, я решила, что правильно сделала, выехав наконец-то на природу.

Лидди постучала в мою дверь, когда я одевалась к обеду. Она еще не пришла в себя, но, как мне кажется, больше думала о разбитом зеркале и о том, что это плохая примета, чем о чем-либо другом. Она — что-то держала в руке, затем осторожно положила эту вещь на туалетный столик.

— Нашла в бельевой корзине. Должно быть, это принадлежит мистеру Хэлси, но как она могла попасть туда?

Это была половина запонки уникальной формы, и я внимательно на нее посмотрела.

— Где ты нашла ее? В самом низу корзины?

— Нет, на самом верху, — ответила Лидди. — Хорошо, что она не выпала, когда перетаскивали корзину.

Когда Лидди ушла, я взяла запонку и поднесла к глазам, чтобы получше разглядеть. Я никогда не видела ее у Хэлси. Запонка итальянской работы: на перламутре с помощью тонюсеньких проволочек укреплены малюсенькие жемчужины, в центре которых располагался маленький рубин. Была она довольно оригинальна, но самое интересное было то, что Лидди нашла ее именно в той корзине, которая загораживала проход на лестничной площадке.

В этот вечер экономка Армстронгов, молодая хорошенькая женщина, заняла место миссис Ролстон, и я очень обрадовалась. Она выглядела так, будто могла заменить десяток таких, как Лидди. Глаза у нее были черные и очень живые, подбородок упрямый. Звали ее Энн Уотсон. В этот день я впервые как следует пообедала.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Мы обедали в комнате для завтраков. Огромная столовая почему-то наводила на меня тоску. Томас, который весь день был в довольно хорошем настроении, с заходом солнца погрустнел. Он постоянно заглядывал в углы комнаты, которые при свечах, горевших на столе, оставались в тени. В общем, обед прошел не очень весело.