Виолетта

Да, именно так рассуждают люди, которые никогда не теряли больше ногтя. Они просто не знают, что значит, когда на тебя показывают пальцем, переглядываются, сочувствуют. Окружающие сами никогда не позволят ему забыть обо всем, даже если он и попытается это сделать.

– Я стараюсь, насколько это позволяет мне общественное мнение, – ответил Джефф.

– Именно поэтому вы скрываетесь в офисе и работаете, не считаясь со временем? Чего же вы добились за эти годы? Кучи денег и еще больше жалости к себе?!

– Я…

– Вы ушли в себя, превратив добывание денег в способ компенсации отсутствующей руки.

Виолетта ошибалась. Джефф вовсе не стремился подобным образом компенсировать свою неполноценность. Нет, работа здесь совершенно ни при чем. Как бы много он ни работал, сколько бы денег ни зарабатывал. Джефф по-прежнему чувствовал себя калекой, солдатом-неудачником.

– Я работаю, чтобы жить, чтобы моя семья могла вернуться в Вирджинию. Вы ведь не хотите, чтобы мы вернулись на родину без гроша в кармане?

Рандольфы просто не могли позволить себе подобного. Это было бы равносильно признанию правоты людей, выгнавших их когда-то из Вирджинии.

– Это бессмысленно, – заметила Виолетта. – У вашей семьи столько денег, что смешно желать большего. А что вы сделали, чтобы помочь тем бедным людям, о которых так красиво говорили? Вы предложили им медицинский уход или протезы? Помогли их семьям встать на ноги?

– А вы? – вопросом на вопрос ответил Джефф. Признаться, он сам никогда не задумывался над этим, хотя дважды приезжал в Вирджинию. Джефф видел опустошенные земли, разрушенные дома, но не хотел встречаться лицом к лицу с растоптанным человеческим духом. Он снова купил Ашберн и несколько ферм вокруг него, заплатив больше, чем все это стоило на самом деле. Джефф убеждал себя, что таким образом он помогает своим землякам, давая им средства начать все сначала.

– Нет, у меня не было такой возможности, – ответила Виолетта. – До переезда в Денвер я была слишком занята, ухаживая сначала за братом, потом за отцом. Но мой дядя оставил мне рудник, который, вероятно, стоит целого состояния. Получив деньги, я постараюсь сделать все, что в моих силах. Люди в Массачусетсе тоже погибали и становились калеками.

– Если бы эти люди занимались своими делами, а не пытались заткнуть нам глотки своими идеями…

– Нет смысла продолжать этот спор, мистер Рандольф. Судя по всему, мы с вами не сумеем достичь согласия ни по одному вопросу. Предлагаю вам заняться своими бумагами. Пока вы здесь тратите время на разговоры, несколько тысяч долларов могут уплыть из ваших рук.

С этими словами Виолетта повернулась и исчезла в комнате прежде, чем Джефф успел ответить. Впрочем, это оказалось весьма кстати, потому что ему на ум не приходило ничего такого, за что потом не пришлось бы краснеть.

Виолетта атаковала его в самые уязвимые места. Признаться, Джефф и сам испытывал сомнения относительно некоторых причин войны, и его не могло не тревожить это. Однако то, что Виолетта подняла эти вопросы, поставив их перед ним ребром, ситуации не улучшило.

Джефф обратил свой гнев на людей, подобных отцу, которые не понимали, что честь – это нечто большее, чем отстаивание в споре какой-то одной, заранее объявленной точки зрения. Слишком много жизней оказалось положено на весы по милости таких блюстителей нравственности.

Разговор с Виолеттой напомнил Джеффу о бессмысленности, жестокости, грубости войны; о погибших; о тех, кто страдал больше него. И все это произошло только потому, что несколько человек не пожелали пойти на компромисс, не захотели найти иной способ решения своих проблем.

Виолетта невольно вернула Джеффа в эпицентр борьбы, которую вот уже долгие годы он вел сам с собой и никогда не выигрывал: в конфликт между любовью к Вирджинии и ненавистью к изуродовавшей его войне. Проклятие! Виолетта разверзла перед ним ад, который Джефф упорно хотел забыть все эти пятнадцать лет.

Виолетте хотелось куда-нибудь спрятаться, пока не пройдет нервная дрожь. Но она так и не вспомнила места, куда бы Джефф не мог последовать за ней. Бет и девочки с изумлением наблюдали за Виолеттой, и она постаралась улыбнуться, притворившись, что все нормально. Но эта улыбка получилась какой-то странной, вымученной. Господи, где же ее хваленое умение держать себя в руках?!

– Мистер Рандольф вернется? – первой спросила Эсси.

– Возможно, после обеда, – ответила Виолетта. – А сейчас он очень занят.

Да, занят тем, что хочет свернуть ей шею! Пожалуй, не следовало нападать на него, с запоздалым раскаянием подумала Виолетта, но как можно было слушать весь это вздор?! Возможно, Джефф действительно верил в то, о чем говорил, и воевал именно за выход из Штатов. Это вполне объяснимо: Джефф – идеалист, и это было вполне в его духе. Вполне вероятно, что после поражения южан идеалы Джеффа потерпели полный крах.

– Мы будем обсуждать прочитанное? – поинтересовалась Джульетта.

– Все уже закончили? – рассеянно спросила Виолетта, но руки подняли только близнецы и Коринна. – Думаю, вам понадобится еще немного времени.