Виолончелист

— Может быть… раз уж мы с тобой всё равно, судя по всему, переспали, то… — Дия заикалась от волнения, мямлила и краснела. — Может, переспишь со мной ещё хоть разок? Мне просто интересно, как это бывает… по-нормальному. Я ведь тоже совсем ничего не помню из того, что у нас было с тобой. Но очень хочется проверить — неужели и с тобой будет так же… неприятно?

Не удержавшись, Макс присвистнул.

— Обалдеть. Ты хоть понимаешь, что предлагаешь мне сейчас? Трахнуть тебя, чтобы ты набралась опыта перед свадьбой с другим?

— Не буквально так, но… почему бы и нет, — она дерзко вскинула подбородок, похоже, решив, что терять ей всё равно уже нечего. — А вдруг мне всю жизнь суждено будет прожить неудовлетворённой? А ещё, мне почему-то показалось… точнее, ты выглядишь и ведёшь себя так самоуверенно, что… наверняка разбираешься в том, как доставить женщине удовольствие. Или я не права?

— Ну, пока никто не жаловался… — пробормотал он, несколько сконфуженный. Это было лестно, к чему скрывать.

— А почему именно я? Вон, к примеру, Эндрю… совсем не прочь, ты ему симпатична, — усмехнулся Макс.

— Я так не могу, — её пальцы нервно комкали край одеяла. — У нас же с тобой всё уже… было. А мне не всё равно, с кем. И потом, ты мне… нравишься, — докончила она нерешительно.

Макс понятия не имел, как наличие жениха и факт, что ей нравится другой парень, укладываются в одну систему координат, но предпочёл не спрашивать. Кто их разберёт, этих индийцев!

— А ты мне…

И всё-таки он не произнёс “а ты мне нет”, просто не смог. Это выглядело бы полным скотством с его стороны. Да и неправда, что она ему не нравится: Дия была очень даже ничего, он отметил это ещё в первый раз. Привлекательная, с отличной фигурой и миловидным лицом… Сердце Макса было мёртвым, но тело хотело жить и невольно откликалось на этот умоляющий девичий призыв. В конце концов, только дурак отказывается, когда красивая девушка, сидя на его постели, предлагает заняться сексом.

— …А ты мне — очень нравишься, — на ходу перестроился он, взял её лицо за подбородок и притянул к себе, чтобы поцеловать.

Если бы Макс знал тогда, что Дия волей-неволей окажется тем самым хрупким мостиком, который нечаянно приведёт его однажды к Лере — как бы он поступил? Принял бы её предложение — или, напротив, оттолкнул бы и бросился бежать без оглядки?..

Он часто думал об этом спустя годы и не находил ответа. Однако его неизменно поражало одно — как безжалостно и причудливо играет их жизнями господь Бог, тасуя их, будто карты, раскидывая так и этак, снова смешивая, бесконечно соединяя и разделяя, отпуская на волю и притворяясь, что они свободны и дальше могут играть по-своему… О, это была по-настоящему виртуозная игра.

Та, в которой до самого конца никто не уверен, уцелеет ли сердце победителя.

Примерно в одно время из жизни — не только жизни Макса, но и жизни вообще — ушли Пигги и Фаина Романовна Дворжецкая, его первый музыкальный педагог.

О Дворжецкой он узнал от матери — та позвонила ему за пару недель до Нового года, чем несказанно удивила и встревожила: международные звонки были безумно дорогими, поэтому они с мамой либо присылали друг другу открытки с коротенькими весточками (жив-здоров, люблю-скучаю), либо переписывались более подробно по электронной почте. Как раз минувшим летом, когда окончивший первый курс Макс прилетал в Питер на каникулы, она позволила уговорить себя на то, чтобы начать потихоньку осваивать азы интернета.

Тем летом он успел повидаться с Фаиной Романовной: прибежал к ней в гости, осыпал подарками и сувенирами из Лондона, а затем они допоздна пили чай с его любимыми орешками с варёной сгущёнкой (она расстаралась к приходу любимого, хоть и бывшего, ученика) и разговаривали, разговаривали, разговаривали… буквально не могли наговориться. Дворжецкая задавала вопросы об учёбе и об Англии, а он с воодушевлением делился всем, что произошло с ним за год. Ничто тогда не предвещало беды, Фаина Романовна выглядела совершенно здоровой, бодрой и весёлой. И вот… сгорела от рака буквально за несколько месяцев.

Макс даже не поверил матери поначалу, решив, что это какая-то глупая жестокая шутка. Злой розыгрыш.

— Как “умерла”? Да не может этого быть! — воскликнул он. — Что ты такое говоришь, мам? Это что за издевательство?!

— Похороны завтра, — грустно отозвалась мать.

И только тогда Макс понял, что этот ужас просто не может быть шуткой.

— Я вылетаю ближайшим рейсом! — закричал он.

— Не стоит, Максик. Твоё присутствие всё равно ничего не изменит. Да и не успеешь…

— Успею, — заверил сын, — если отправлюсь в аэропорт прямо сейчас — то успею!..

В тот момент он и думать забыл о том, что у него экзамены в самом разгаре и их прогулы непременно выйдут ему боком. Макс забыл — а Андрей напомнил. Спокойно одолжил другу денег на билет, но не преминул заметить:

— Глупо. Ты уже ничем ей не поможешь, она не оценит. А вот экзамены просрёшь — потом не разгребёшься.

Макс задохнулся от возмущения, не сразу подобрав нужных слов, чтобы возразить.