Вёшенское восстание

Как писал в докладе комиссар Хоперского округа В. Ларин, «Ревсовет, имея смелость перед ЦК настоять на необходимости сдачи Донобласти под его высокую руку, по существу ограничился в своем законодательстве отделом “Граждупра”, не имеющим ни самостоятельности, ни денег, ни работников».

«Граждупр», или Отдел Гражданского Управления при РВС Южфронта, был образован приказом № 317 Реввоенсовета от 3 марта 1919 г. Главными задачами отдела были: а) создание ревкомов и инструктирование их в деле беспощадной борьбы с контрреволюцией; б) содействие ревкомам в деле формирования специальных воинских частей; в) проведение срочных мер земельного характера, в частности, касающихся весенней запашки и охраны крупных экономии, коневодства и лесов; г) организация финансовых органов на местах и руководство их деятельностью.

Скоропалительность, с которой военные взяли управление областью в свои руки, имела свои отрицательные черты. То, что во главе «Граждупра» стоял член Донбюро и его идейный вдохновитель, давало гарантию, что военная власть будет проводить политику, рекомендуемую Донским бюро. Отсутствие у РВС фронта определенных навыков в работе такого рода, нехватка средств и работников заставили его часть работы переложить на Донбюро, которое для более четкой связи переехало в ставку РВС Южфронта – город Козлов. Обстановка запутывалась недостаточно четким разграничением обязанностей между Донбюро и «Граждупром».

С мест настоятельно требовали создания единого советского центра на Дону. 5 марта 1919 г. Сырцов писал Свердлову: «Самым настойчивым образом встает вопрос о создании областного ревкома или исполкома… Ликвидация казачьего землевладения, организация переселения хотя бы в огромных масштабах немыслима без аппарата. РВС Южфронта для выполнения задачи руководства местными органами думал воспользоваться бюро. Помимо того, что наша попытка приспособить себя для этой роли отразилась на партийной работе, мы парализовали себя переходом в Козлов. Козлов оторван и отдален страшно от Донской области… Создание ревкомов на местах протекает без участия РВС, его назначения опаздывают… До сих пор аппарат Донского бюро был приспособлен лишь к партийной, главным образом нелегальной работе…»

Но с созданием центральной донской власти не торопились, так как планировалось расчленить Донобласть. Основным инструктивным документом об организации работы на Дону была директива Оргбюро ЦК от 24 января 1919 г. Директива, за исключением 1-го пункта, не рекомендовала ничего, выходящего за рамки общей политики партии и правительства, известной впоследствии под названием «военного коммунизма». Необычным был первый пункт – о массовых репрессиях.

Еще до выхода директивы ряд видных работников Южного фронта высказал свое мнение по этому вопросу. С. Сырцов: «Иной политики, кроме политики быстрого и решительного обезвреживания контрреволюционеров, кроме террора, положение не могло диктовать…»[97]. Член ЦК и член РВС Южного фронта Г. Сокольников: «…Массовый террор в занимаемых областях совершенно нежелателен и недопустим, помогая красновскому запугиванию, затрудняя наше продвижение. Террор применять только к выдающимся деятелям белогвардейского лагеря, подозрительные и ненадежные элементы подлежат аресту и отправке в Борисоглебск и Балашов» (инструкция политорганам 9-й армии 22 января 1919 г.).

Оргбюро ЦК поддержало линию Сырцова. Еще до того как директива дошла до армейских политорганов, Я.М. Свердлов ответил на многочисленные запросы с мест о линии поведения на Дону: «Ко всем ответственным товарищам, работающим в казачьих районах. Необходимо, учитывая опыт года гражданской войны с казачеством, признать единственно правильным самую беспощадную борьбу со всеми верхами казачества путем поголовного их истребления. Никакие компромиссы, никакая половинчатость недопустимы.

Полагаю, что приведенная мною выдержка ясно и точно отвечает на все ваши вопросы»[98].

В первых числах февраля директива достигла фронта и сразу же была разослана высшему политическому руководству армий.

Это сейчас мы привыкли к потоку бумаг. А тогда бумажка много значила. Как шарахнут декрет сверху, умри, но выполни. От одного слова, одной запятой кое-кого в дрожь бросало. Вернут ли Дону статус республики или область между губерниями поделят? Автономия или федерация? Своих комиссаров посадят или из Москвы пришлют? Как в бумажке напишут? «Активное»? А может, «прямое или косвенное»? У многих от таких тонкостей жизнь зависела. И хватались казаки неграмотные за бумажки казенные. Декретов, положение дел объясняющих, как откровения ждали. Каждую букву на зуб пробовали. Вот она – «сила печатного слова»…

Вообще-то в детстве меня к бумажкам не тянуло, я мечтал быть пастухом. Когда мы с бабушкой ходили на базар, часами смотрел на коров и лошадей. Я еще застал время, когда с хуторов на станичный базар приезжали на быках.