Вёшенское восстание

Александр Степанович Секретев (12.08.1882 —?) — казак станицы Нижне-Чирской, закончил Донской кадетский корпус и Николаевское кавалерийское училище (1901), выпущен хорунжим в лейб-гвардии Атаманский полк. Участник русско-японской войны в рядах 2-го Верхнеудинского полка Забайкальской казачьей дивизии. После войны возвратился в Атаманский полк. В 1907 г. уволился по болезни, в 1909 г. вновь поступил на службу. Прекрасный спортсмен. Занимал 1-е место на окружных скачках 2-го Донского округа. Мировую войну начал подъесаулом 16-й отдельной сотни. Во время войны заслужил орден Св. Владимира 4-й степени и Георгиевское оружие за разведку и уничтожение заставы противника 4 сентября 1914 г. В конце войны — войсковой старшина, командир 24-го Донского полка (с 20 сентября 1917 г. по 16 февраля 1918 г.).

В Гражданскую войну воевал под Царицыном. С 24 апреля по 20 августа 1918 г. командир 1-го конного полка Чирского фронта; с 20 августа по октябрь 1918 г. — начальник Курмоярского отряда; с 1 ноября 1918 г. по 12 мая 1919 г. — начальник 12-й конной дивизии; с 12 мая по 5 августа 1919 г. — начальник конной группы; с 5 августа по эвакуацию — начальник 9-й конной дивизии.

В «японскую» войну ранен 1 раз, в «германскую» — 2, в гражданскую — 6.

Современник вспоминал: «Генерал Секретев в бою был храбр и спокоен. Всем был доступен, в обращении был прост, а не «самодур», как некоторые другие начальники. Он всегда выслушивал мнение и младших командиров, его никто не боялся и, когда надо было, к нему все шли свободно — и офицеры и казаки. Он любил и берег казаков, на «убой» никого не посылал, и те платили ему тем же».[347]

По инициативе Секретева было изменено место прорыва фронта. Он предложил рвать его восточнее Гундоровской и Каменской, возле станции Репной. Возможно, во внимание был принят присланный повстанцами план маршрута в случае их прорыва навстречу Донской армии. Для передислокации нужно было время.

2(15) мая еще один самолет (летчики поручик Веселовский и подпоручик Бессонов) вылетел на связь к повстанцам.

С самого начала контактов лидеры донской контрреволюции начали сложную дипломатическую игру по отстранению повстанческого руководства от власти. На данном этапе была поставлена цель оказания всемерной помощи «крайнему течению» и перетягивания на свою сторону повстанческого командования, обладавшего реальной властью на территории мятежников. Первым шагом здесь было присвоение чина есаула повстанческим командирам, которые отменили в своей армии погоны, чины и титулование.

Под предлогом, что Тарарин «под наплывом впечатлений и переживаний… не успел собрать многих необходимых сведений, крайне интересовавших штаб…», потребовался новый полет к восставшим, причем летчику и наблюдателю были даны руководящие указания по вопросам, которые надлежало выяснить. На сей раз вылетели не казачьи офицеры, а лица «нейтральные», представители Донской армии, но не казаки — поручик Веселовский и подпоручик Бессонов (о важности миссии можно судить по тому, что Веселовский впоследствии, уже в чине капитана, обеспечивал связь Деникина с уральцами и был послан для связи к Колчаку). Летчики везли три письма, составленных довольно хитро.

Кудинов в свое время проигнорировал Верхне-Донское окружное совещание и послал донесение командующему Донской армией и копию — председателю Круга. Ни один из адресатов Кудинову не ответил, избегая устойчивых контактов и тем самым возможных обязательств перед верхнедонским командованием. «Командующему войсками Верхне-Донского округа» направил письмо Донской атаман А. П. Богаевский. Не обращаясь ни к кому конкретно, Богаевский констатировал, что «почти 2 месяца тому назад мы с радостью услышали о восстании своих братьев казаков Верхне-Донского округа против красных насильников».

Письмо заканчивалось призывом: «Держитесь, братья. Бог вам на помощь…»

Войсковой круг, к председателю которого обращался Кудинов, ответил туманным посланием «Казакам восставших станиц»: «Привет вам и низкий поклон, герои братья-казаки! С великой радостью услышали мы весть о вашем восстании…»

Зато «Командующему войсками восставших казаков Верхне-Донского округа» направили письмо члены Верхне-Донского окружного совещания. Тем самым Кудинову и прочим «вождям» указывалось их место в белогвардейской иерархии. Не обращаясь опять же непосредственно к Кудинову, а, скорее, через его голову ко всем повстанцам, члены окружного совещания своеобразно напомнили о «законности» своей власти»: «Мы, ваши избранники на Круге, душой и сердцем с вами». Бежавшие за Донец верхне-донцы готовы были простить мятежникам прошлые грехи и переговоры с красными («это было и прошло»). Демократии повстанческих «советов» противопоставлялась демократия более солидная. Писалось о свободе, справедливости и истинном народоправстве в лагере деникинщины. «…C нами демократия всего мира — союзники».