VIP-персона для грязных дел

Протянув ему икону, я огляделась и спросила:

— А где ваши домашние?

— Я живу один, — бросил он, сосредоточенно изучая икону через увеличительное стекло. — Жена давно умерла, а дети разъехались.

Он замолчал. В уголках губ залегла горькая складка, серые глаза потухли. Посмотрев на меня внимательно, он спросил:

— А с вами что произошло? Упали, что ли?

— Машина чуть не сбила, — ответила я, — отскочила в последний момент.

— Да, сейчас лихачей развелось, — протянул Салов равнодушно. Его больше занимало состояние иконы, чем моя персона.

— Вначале по совету Тамары Иосифовны я ходила к Кострюку. Он предложил мне за икону пятьсот долларов, — призналась я, сжимая и разжимая пальцы в замок.

— Господи, прости ее грешную! — воскликнул Салов, заслышав мои слова. — Да как она вам могла такое посоветовать? Кострюк же шарлатан, подлец и бандит. Я с ним двадцать лет работал и знаю, что это за человек.

— Думаете, он хотел меня обмануть? — дрожащим голосом спросила я, сжав пальцы так, что они побелели.

— Конечно, хотел обмануть! — удивился моей недогадливости Салов. — Если икона подлинная — потянет на меньше, чем на шестьсот — шестьсот пятьдесят долларов.

— Надо же! — восхитилась я. — Целых шестьсот пятьдесят долларов, на сто пятьдесят долларов больше. Для моей зарплаты учительницы английского это целое состояние.

— Конечно, я не могу отдать деньги прямо сейчас, — огорчил меня Салов. — Необходимо произвести экспертизу. Я покажу ее специалистам. Оставьте икону здесь и приходите через неделю.

— А вы мне расписку дадите? — смущенно произнесла я.

— Расписку! Вы мне не доверяете? — вскричал Салов, вскакивая со стула. — Тогда нам не о чем разговаривать! Уходите отсюда! Идите к этому бандиту Кострюку.

— Ну что вы так кричите? Успокойтесь, — сказала я, — и знайте, что Кострюк говорил про вас, что вы бандит.

— Я? Вот скотина! — побледнел от ярости Салов. — А он не рассказывал, как, пользуясь служебным положением, нагло грабил людей?

— Нет, не рассказывал, — пробормотала я, — но когда я у него была, к нему приходила милиция.

— Вот видите! — обрадованно воскликнул Салов. — Его арестовали?

На лице Салова расплылась счастливая улыбка, глаза заблестели.

— Нет, наоборот. Это на него было покушение. В Кострюка стрелял снайпер, — ответила я. — Легкое ранение в голову. Но знаете, он следователю сказал, что вы скорее всего заказчик этого преступления, и просил установить за вами слежку.

— Какая он все-таки тварь! — завопил Салов, теряя над собой контроль. — Да я в жизни ни на кого руки не поднял, а он такое на меня. Ну я с ним разберусь!

— Ну, я пошла, — сказала я и поднялась с табурета.

— А икону что, не оставите? — подавленно спросил Салов, следя, как я убираю ее в сумочку.

— Я еще подумаю, — ответила я. — Все-таки эта вещь дорога мне, как память.

— Плачу семьсот! — с жаром предложил Салов и зашелся кашлем.

— Нет, спасибо. Я подумаю до завтра, — ответила я.

— Семьсот двадцать пять! — не отставал он.

Я еле вырвалась из квартиры, стала спускаться вниз, а вдогонку мне понеслось по гулкому пространству подъезда:

— Восемьсот! Слышите, восемьсот!

— Поговорим завтра, — в ответ закричала я.

Оставленный в квартире рядом с телефоном передатчик исправно транслировал сигнал на приемник в моей сумочке и на «горошину» в ухе. Если преступник, которого я ищу, это Салов, то после моего ухода он обязательно предпримет какие-нибудь шаги. Я села напротив подъезда на лавочку у плакучих ив так, чтобы объект меня не заметил, и стала слушать. Однако ничего интересного не происходило. Было слышно, как Салов ходил по квартире и материл Кострюка. Позднее он начал что-то читать. Слышался шелест страниц. Шаркающие шаги, громыхание посуды, вновь шаркающие шаги. Я даже начала засыпать. Вряд ли этот старый пень был причастен к покушению. Интуиция подсказывала мне двигаться дальше. Если Антон согласился оплатить расходы, то можно организовать за Саловым слежку.

Решив оставить передатчик в квартире Салова на некоторое время, я вернулась домой к антиквару.

Дмитрий Иванович как раз демонстрировал высокому полному мужчине в стального цвета костюме персидский ковер, висевший на стене. Мужчина подозрительно посмотрел на меня мутно-голубыми глазами и отвернулся, сосредоточившись на будущей покупке.

— Хорошая нить основы, эластичный плотный ворс, — расхваливал Дмитрий Иванович свой ковер, — не поврежден, лишь навязана новая бахрома. Покупатель внимательно рассматривал ковер, мял его, тер лицевую сторону, заглядывал на изнанку. — Ковер хранился у меня на складе, с соблюдением всех норм обслуживания, — уверял Дмитрий Иванович. — Вы же видите, он не подновлялся, не выгорел.

— Цена меня устраивает, товар тоже, но мне нужны еще пара похожих ковров — один в спальню, другой в кабинет.

— Я подберу для вас что-нибудь, — пообещал Дмитрий Иванович. — У меня есть несколько ковров, но их надо проверить, как они перенесли хранение.

— Тогда я кликну своих парней, пусть свернут и отнесут в машину, — предложил клиент.