VIP PR

«Популярная актриса Кристина Веерская (наст. фамилия – Ермолова) не смогла добиться своего и скосить на редакции нашего журнала один миллион рублей за публикацию в одном из номеров ее фотографии, где она в нетрезвом виде поет песни на балконе своего немыслимо дорогого особняка. Госпожа Ермолова настаивала на том, что данные фотоснимки не соответствуют действительности и порочат ее репутацию. Что она имела в виду – неизвестно и осталось загадкой для нас и наших уважаемых читателей, но то, что у нее проблемы с алкоголем – это бесспорный факт, о чем вы можете судить по этой новой фотографии. Госпожа Ермолова, взявшая себе псевдоним «Веерская», ошибочно надеялась, что на отсуженные у нас деньги сможет купить себе столько спиртного, сколько хватило-бы что бы залить глаза и не видеть своей прошлой репутации гулящей девицы. Все мы знаем о ее романе с бизнесменом Леонидом Патцуком (см. «Яркое Созвездие» №8 за 20… г.), а также еще с армией небедных людей, которых она, разумеется, сразу бросала, как только чуяла, что выжала из них все возможное и пора переключаться на следующего финансового донора. Годы берут свое, актриса стареет, ее «талант» актрисы усыхает как осенний лист, на госпожу Ермолову «клюют» все меньше и меньше, она уже не может подцеплять богатеньких буратин, а от малоизвестного адвоката Анатолия Максименко, с которым она закрутила очередной роман, много не высосешь (хотя тут другой случай – вероятнее всего, это ему надо было крутить с Ермоловой любовь, чтобы раскрутиться самому). Как мы знаем эта сладкая парочка решила заработать на нас деньги, но, конечно, потерпели очевидное фиаско.

Что ж, госпожа Ермолова и господин Максименко, вы не на тех напали! Мы вам не маленькие дети, у которых так легко отнять конфетку, как вы полагали. Что вы скажете об этой новой фотографии? Что и она тоже не соответствует действительности? Опять подадите в суд за клевету или придумаете еще что-нибудь?»

Кристина сразу позвонила Максименко. Тот последнего выпуска еще не видел и для него эта статья была настоящим шоком! Он пообещал немедленно созвониться с «Ярким Созвездием» и разобраться что это за безобразие!

Она звонила Лоу, но тот был недоступен.

Зато минут через десять перезвонил Максименко.

– Кристина, – говорил он ей, – плохие новости. Я только что созванивался с редакцией журнала. Разговаривал с самой Тантановой… С этой гидрой! Она настоящая мразь!!!

– Неужели она… – Веерская стояла в тот момент на улице родного города Орла. Ей хотелось немедленно спрятаться в своем автомобиле от орловчан. Странно, что ее до сих пор не узнали и не подошли за автографами.

– Кристина, Кристина! – Максименко сбивался с речи от возбуждения. – Вы… Ты знаешь, что мне ответила эта старая дрянь?

– Она… говори как есть, Толя! Говори пока меня кондрашка не схватила!

– Эта сволочь рассмеялась! Рассмеялась! И сказала, что нельзя быть такими доверчивыми! Я убью ее!

Окружающая среда поплыла перед Веерской, в висках усиливался звон… Ей становилось дурно, затошнило…

– Значит она… нас…

– Обманула! – крикнул Максименко. Актриса вздрогнула, словно ее пристрелили.

– Обманула… – повторила актриса одними губами, пробуя на вкус каждый звук этого слова и прикидывая чем эти срашные звуки обернуться для нее в дальнейшем. Это был крах! – Значит она не болела? У нее был рак или нет?

– Был! На тарелке в Берлинском ресторане! Она сфотографировала его на свой смартфон и только что прислала мне эту фотографию! Тантанова нас обманула, провела вокруг пальца! Не было у нее ничего! Она была в Германии не на лечении, а на кинофестивале, а заодно прошвырнулась по бутикам Берлина, Парижа и Милана! У нее был шоп-тур!!!

Ноги актрисы стали быстро терять устойчивость и чтобы не осесть на родную Орловскую землю, Кристина как совершенно бессильно села на ближайшую, попавшую в ее поле зрения, скамейку у чужого подъезда неродного дома. В детстве она играла вот в этом дворе, возилась в этой песочнице, даже карусель осталась прежней – советской с тяжёлыми грубыми сидушками на длинных осях их сваренных из водопроводных труб. В детстве Кристина считала слои красок на этих эпичных каруселях и на скрипучих качелях. В разное время их было от четырех до восьми, сейчас, должно быть, не менее пятнадцати. Кристина любила этот двор и сейчас любит особой ностальгической любовью и как-то ревностно воспринимает местные новоделы – новая горка, парковка там, где в бытность ее беззаботного детства росли дикие груши. Женщине было горько смотреть на свой родимый дворик с непривычной точки обзора и она, наполняюшимися слезами глазами перевела взгляд на хорошо видимые окна родной квартиры. Кухня и застеклённый банков из зала. Кристина увидела передвигающуюся фигуру женщины на кухне – мама. Родная мама… И где-то там за силикатным кирпичем стен – отец, наверняка дающий советы матери чем и как успокоить нервы, потому что – Кристина могла поклясться – мама в нервической манере обсуждает с отцом выплывшие из интернета фотографии любимой доченьки.