VIP-зал

Джокер навалился сверху. Казалось, что руки сейчас отвалятся. Филип чувствовал его тяжесть. Видел его блестящие глаза.

Потом он увидел, как Джокер поднес что-то к его лицу.

Кухонный нож с желтой ручкой.

— Тихо, я только хочу тебя научить молчать.

Боль в щеке была острой, и он вскрикнул. Но Джокер прижал руку к его рту и снова залепил его липкой лентой.

— Еще звук — и в другой раз я режу на пятнадцать сантиметров ниже.

Филип медленно сел. Он прижался щекой к плечу. Кровь капала на пол.

Он заплакал.

Его чуть не вырвало.

Он подумывал о том, чтобы избавиться от стяжек на руках и ногах. Можно использовать крючок для полотенец или что-то еще. Но что, если они увидят? Они уже показали, на что способны.

Время от времени он прислушивался. Иногда доносилось что-то похожее на радио или музыку на мобильном. Кто заметит, что его нет? Больше всего он общался со Стеффи, но она уехала. Конечно, она поначалу удивится: почему он не отвечает на звонки, но она не станет звонить в полицию только потому, что он не брал трубку несколько дней. А остальные? Может быть, Ян, они часто встречались на работе. Но они уже давно договорились о свободном графике, да и занимались в основном собственными проектами. Ян тоже не будет беспокоиться, если Филип не появится в офисе на этой неделе.

Он снова вспомнил первые сутки после похищения.

Через несколько часов после того, как его порезали, Джокер вернулся. Филип услышал, как щелкнул замок в двери.

Тот же слепящий свет.

Он отполз назад.

Человек с шарфом подтащил в дверной проем стул.

Филип заметил позади него еще одного человека, в балаклаве.

Джокер отодрал ленту.

— Сядь.

Филип прислонился к стене и попытался приподняться.

— Пожалуйста, развяжите меня, я не могу так. Я не могу думать, мне слишком больно.

Никакой реакции.

Джокер сел на стул.

— Твой гребаный калькулятор не работает.

— О чем вы?

— О том, что нам нужно от тебя десять миллионов, и мы пытались это дерьмо перевести, но хрен, твой кодогенератор не работает.

Сердце забилось быстрее. Это огромная сумма для перевода, но ему нужно сосредоточиться, нельзя спрашивать о деньгах.

— Но все должно работать, — тихо сказал он.

— Ни хера подобного. Нам нужно было быстро все сделать.

Филип попытался вспомнить. У него был портфель акций, в основном шведские биржевые акции общей суммой около десяти миллионов.

Еще восемь миллионов должны лежать на его основном счету и в разных сберегательных вкладах.

Кроме того, у него имелся полис-вклад, зарегистрированный в Ирландии, с акциями, ценными бумагами и фондам с общей стоимостью около двадцати миллионов, но для доступа к нему требовались, к счастью, другие логин и пароль. Еще у него были акции в мелких предприятиях, собственные пробные инвестиции, о которых в банке не знали. По-настоящему большие суммы лежат на счетах фирмы, вложены в ее дела, но к этим счетам у него нет прямого доступа. Все пароли и генераторы кодов хранились у его консультантов.

У него по крайней мере восемь миллионов ликвидными средствами, и еще больше можно быстро получить. Но похоже, что проблема в банковских правилах.

— Что случилось? — наконец спросил он.

Ему даже показалось, что Джокер вздрогнул.

— Я зол. Я не понимаю в этой херне. Твой сраный банк сделал какой-то блок, когда отправляешь больше десяти тысяч евро за границу. Еще они хотят, чтобы мы сказали, куда переводим деньги. Так что если они идут в Таиланд, нужно заполнить долбаную кучу бланков и страховок. Такую вот хренотень они придумали.

Филип напрягся.

— Да ты нас, мать твою, обманул, — сказал Джокер.

18 февраля

С рецепции позвонили: клиент прибыл. Через четыре часа нужно представить доклад о «ДД», так что сейчас не самое подходящее время для встречи. Но Магнус выразился вполне определенно.

К тому же она уже знала, что доклад выйдет отличный. Она не нашла серьезных юридических проблем, которые заставили бы клиента отменить сделку, но обнаружила довольно скользкие моменты. Они потребуют тяжелой артиллерии на финальных переговорах по стоимости объекта, то есть фирмы. Это приведет к запросу дополнительной информации об объекте, увеличению эскроу[6], возможно, к пересмотру сделки. Другими словами, клиент будет еще больше нуждаться в помощи «Лейонс», прежде чем договор подпишут.

…Одним из объектов гордости в «Лейонс» была рецепция.

Адвокатское бюро «Лейонс» стремилось держаться на том же уровне, что и лондонские фирмы, но не как те акулы с тысячным адвокатским штатом: «Аллен & Оувери», «Линклэйтерс», «Клиффорд Чанс» и бог знает кто еще. Скорее, как небольшие конторы типа «Слотер & Мэй», «Парабис» или «Стюартс Лоу», то есть те, где каждый партнер имел значительный доход от сделки. Там годовая прибыль партнера была как у какого-нибудь биржевого директора из Штатов.

Пол вымощен крупными плитами готландского известняка, стены обшиты деревянными панелями. Это не старинные панели в английском духе, а скорее, матовые, ровные стены из березы. За стойкой из темно-серого гранита обычно обитал администратор. Замысел заключался в том, чтобы эта стойка символизировала древние шведские скалы: надежность и традиции.