Вира Кровью

С другой стороны, не солдатики тут, а добровольцы нацистские. Эти могут и сглупить. По борзоте своей и вседозволенности. Потребует от припозднившихся прохожих подойти. Или наряд поднимет. Да тоже ничего. Ежели подзовёт — в ласковых руках Шрека окажется. Удивится напоследок, чего это у него рожа не зелёная.

А наряд — пока соберётся, пока добежит. Ребятки уже в лесочке за стадионом растворятся. Зато тут, на станции, бодрствующей смены не окажется. Всё потише. А смена из леса нескоро вернётся. Весной разве что, когда снег растает. Еланец умеет прямо за спиной откуда-то выныривать и в ножи брать. А Шрек с пистолетиком ему поможет. С левой стороны от преследующих, чтобы Витька ему сектор не перекрывал…

Танцует такой вариант? Плохо танцует, медными яйцами гремя! Но за неимением гербовой…

Но допрежь всего мы отнорочки поищем воздуховодные, наружу выходящие. Будочку поищем бетонную или хотя бы холмик с решёточкой. Поползаем вдоль заборчика, вторую пару покамест в прикрытии придержав. А как найдём — тогда и пустим её отвлекать часового, когда тут решёточку выламывать придётся.

Ох, погремим мы медными погремушками!

А что делать?

А вот нет будочки! Есть, насколько в бинокль с подсветкой разглядеть можно, отросток от столовой. Или тот самый воздухозасос, или, что скорее, люк для приёма продуктов. А это даже лучше. Это нас точно куда надо приведёт. Вот только отбоя дождёмся, пусть укропчики себе баиньки пойдут. И навестим болезных.

Вроде бы должно срастись — сползал Юрка по периметру, срисовал часового по огню сигаретки. Курит, подлец, на посту! Не соблюдает устав гарнизонной и караульной. А значит, и все остальные службу волокут как попало. Хорошо, что нацики — гражданские ублюдки. Даже если когда-то служили. В расслабоне находятся.

Значит, тут какое-то отдельное гнездо. Основная-то база в Старобельске. Не исключено, здесь у них что-нибудь вроде офицерского общежития. Может быть? Вполне. В пансионате-то, в тепле и уюте. А личный состав где-нибудь на станции кукует. Или на техстанции, что-то ведь про неё говорили. Неважно. Когда часового скрадём, узнаем. А там и офицерика изымем, спросим про пленных. Если поднимется шум, то пока тревожная группа от станции добежит, мы тут всё зачистить успеем. И свалим без прощания. Разве что парой растяжечек поблагодарим за приём…

Складывается? Ну, так-сяк. Погремушечки звенят медные, но лучше вариантов не вырисовывается.

Всё! Так и решаем. Один остаётся наблюдать из лесочка, остальные к машине. Выжидать нужное время. Или, может, до кафе-бара дойти, что ближе к станции, погреться? Работает он? По идее, может до девяти функционировать.

С другой стороны, пить нельзя, а мужики, которые вечером даже пива не взяли, подозрительны. Да и на служивых легко нарваться, со станции или с того же пансионата. Привяжутся ещё…

Ничего, не так и холодно. Посидим в машине, посменяемся. А часиков в одиннадцать и пойдём…

* * *

«Чтоб чужую бабу скрасть, надо пыл иметь и страсть.

У тебя ж одна забота — на кладбище не попасть…»

Вот зараза! Привязался куплет из вообще-то любимого «Стрельца Федота». Как будто ритм выстукивал.

Или молитву.

Потому что дело сразу пошло вкось. Еланцу всего и нужно-то было, что подползти к часовому у ворот, немножко его стукнуть и уволочь в лесочек, где человечку задали бы пару заинтересованных вопросов. И отпустили бы.

Душу на покаяние.

К этому моменту разведчики вызнали уже всё, что можно установить наблюдением: сколько постов снаружи — один, как они контролируются изнутри — спорадически, как и как часто сменяется караул — раз в два часа, как ведут себя часовые — вольно.

По результатам сей исследовательской деятельности было установлено, что укропы службу тянут как попало, разгильдяют вовсю, за периметром не следят и вообще разговаривают громко и нечётко. Что может означать дополнительное нарушение устава внутренней и караульной службы вследствие употреблённых внутрь организма спиртосодержащих напитков. Причём нарушение систематическое — судя по тому, что оно запросто происходит в карауле. Да и когда укропы на этой войне трезвыми бывают?

И вот когда оставалось только всем этим воспользоваться в условиях не более сложных, нежели в сержантской учебке, и Еланец уже подполз на дистанцию броска, к фактически упакованному уже часовому, вывалился из двери пансионата второй с криком: «Дай курыть!».

Нет, ну где логика, а? Как раз тот, что в помещении, должен себе иметь сигареты в заначке, а вот тот, кто снаружи, обязан бдить в ночную тьму и мечтать смениться с поста. Тем более что в ночь подморозило, а это чучело стоит в простом бушлате.

Нет, Донбасс, конечно, далеко не Новосибирск, где иной раз в карауле тулуп так заиндевеет, что кажется — подожми ноги, и так и останешься в нём висеть, стоящем колоколом. Но и тут январь месяц — он не май ни фига. Так берцы такой часовой в караулке снимет после смены — а яйца из штанин вывалятся. И по полу загремят.