Вираж бытия (СИ)

Понятное дело – там – специальное производство, которое не гонит серию. И сравнивать их не правильно. Но… то маленькое производство изготавливало первоклассных снайперских винтовок не принципиально меньше выпуска ружей-пулеметов Федорова тут…

Где-то через полчаса блуждания по заводу его догнал запыхавшийся директор. И начал что-то лепетать, заметив, что нарком беседует о чем-то с в пузыри пьяным слесарем. Довольно добродушным и гостеприимным.

– И много у тебя таких? – уточнил нарком у директора.

– Хватает. – понуро ответил тот.

– Каждую неделю будешь посылать мне список сотрудников, явившихся на работу в пьяном виде. Полностью фамилия, имя и отчество, и год рождения, чтобы не перепутать. Или прозвище, если имеется.

– Но товарищ нарком, я не вам подчиняюсь. Я не должен отчитываться перед вами.

– И верно, не подчиняешься. – охотно согласился с ним Михаил Васильевич. И, словно бы забыв о своих словах, отправился дальше бродить по цехам. Продолжая фиксировать количество работающих станков, рабочих на рабочих местах, их состояние и занятие.

– Смотри, барчука какого-то занесло к нам, – воскликнул пьяный голос со стороны. На него сразу начали цыкать и шикать. Но ему было плевать. – Ну а чо? Ходит тут. Распоряжается. Нашелся цаца!

Фрунзе остановился.

Он был по своему обыкновению в серой шинели без знаков различия. Поэтому его далеко не все узнавали.

Подошел ближе к этому говоруну.

– Кто таков?

– Пролетарий! – громко произнес он, выпятив грудь колесом.

– А звать как?

– Сеней кличут.

– И что же ты пьян Сеня?

– Имею право! Я что, зря кровь проливал и сражался за счастье народа?! Как товарищ Ленин говорил? Землю крестьянам, фабрики рабочим! Я и есть рабочий! Стало быть я тут главный. Мой завод! – с трудом выговаривая слова выдал этот кадр.

– Какой же ты рабочий? Вон – пьян как свинья. Едва на ногах стоишь. Ты Сеня тунеядец и трутень, паразитирующий на своих трудовых товарищах. Кто не работает или не надлежащим образом выполняет свои трудовые обязанности, трудовую дисциплину, технологию, тот и не пролетарий вовсе, а так… – презрительно махнул рукой Михаил Васильевич.

Говорил он при этом громко. Даже наверное слишком громко. Специально, чтобы слышало как можно больше ушей. И стоящий рядом с директором сотрудник «органов» услышал, что-то чиркнув у себя в блокнотике.

– Да кто ты такой?! – возмутился этот «трудяга».

– Нарком по военным и морским делам Фрунзе. Слыхал о таком?

– Слыхал… – как-то резко опешил он и сдал назад, побледнев лицом. О прибытии таких высоких персон обычно загодя предупреждали и весь завод к ним готовился. А тут…

– Наша молодая Советская республика на пороге войны. Нас хотят раздавить и уничтожить. А что же ты? Пьешь? Бездельничаешь? А если завтра бой? Чем ты воевать будешь? Пустыми бутылками?

Он промолчал.

Фрунзе же обреченно махнул рукой и отправился дальше. Ему требовался Федоров и его команда. В том, какой здесь уровень оружейных производств он уже разобрался. Он ожидал хуже. Но все равно – тошно…

– Михаил Васильевич, – поздоровался с ним Владимир Григорьевич у дверей своей «каморки».

– Я собственно к вам.

– Так вызвали бы, – несколько растерялся инженер.

– Хотел посмотреть в каких условиях работаете и какие возможности завод имеет.

– Вижу разочарованы.

– Разочарован. Вообще не понимаю, как тут хоть что-то производится. У вас есть место, где переговорить с глазу на глаз?

– Разумеется.

Пройдемте.

Сели.

Начали общаться.

Федоров продемонстрировал наркому свой автомат. Разобрал его. Рассказал как какой узел делается, что вогнало Фрунзе в откровенную тоску. Куча фрезеровки, причем довольно сложной. Ствольную же коробку и тело затвора так и вообще получали путем пайки медью.

Конструкция в целом – несложная. Но уровень ее «технологичности» поражал. Михаил Васильевич встречал довольно много моделей огнестрельного оружия. В прошлой жизни уделил время, после того, как сел на пенсию и занялся научными изысканиями. Чтобы оценить проблемы изготовления того или иного оружия и, как следствие, чисто производственные, индустриальные проблемы, ему требовалось понять что там и к чему.

Автомат Федорова он видел тоже. Мельком. Его все равно в 1928 году с вооружения РККА сняли. Поэтому на нем он внимания не заострял. Его ведь 30-е интересовали.

Вот.

А теперь смотрел на него и ужасался.

Конечно, на каком-нибудь нормальном производстве, даже уровня конца XIX века такое оружие можно было вполне потянуть и серийно. Но не в Союзе этих лет. Увы. Разве что в формате штучного производства.

– Вижу – недовольны.

– Задумка отличная. Но как это все серийно производить? Вы не задумывались об этом? Да еще и магазин однорядный. Вон какой большой, а патронов мало.

– Так патрон с полу-фланцем. Если делать его двухрядным – клинит. Не часто, но бывает. Особенно при загрязнении. Надежно работает только когда вот так – ровненько, в рядок.

– Да уж… – покачал головой Михаил Васильевич. И пододвинул Федорову картонную папку на завязках.

– Что это?

– Опытный образец самозарядного карабина, который вам нужно будет изготовить.