Виражи (СИ)

Утро разбудило ласковым лучом. Наталья сладко потянулась и размежила веки. Повернув голову, увидела спящего Андрея. Безмятежное лицо счастливого человека – так можно было назвать картину. Наталья оглянулась в поисках простыни, в которую можно было завернуть свое обнаженное тело, чтобы выйти на балкон, встретить утро. Взгляд упал на скромный букетик полевых цветов, который стоял в невысокой вазе. Наталья улыбнулась: во всем этом чувствовалась рука Андрея. Она приподнялась, сдернула со стула простыню, обернула вокруг себя. Достала цветы из вазы, поднесла к лицу. Пахнуло полями, лесами и еще чем-то будоражущим. Сразу вспомнилось их заветное место у водопада, где они впервые открылись друг другу, где познали радость блаженства в слиянии душ и тел. Мелкими шажками вышла на балкон. Перед ней простиралась до горизонта гладь воды. Наташа услаждала свой взгляд этим бескрайним пространством, задумалась, и даже не заметила, когда к ней, тихо и осторожно, подошел Андрей.

- Доброе утро, моя красавица. А ты мне снилась. Видимо, не могу с тобой расстаться, даже когда нахожусь во власти Морфея.

- Доброе утро, мой свет! Как мне приятно было получить от тебя это чудо! – и она поднесла букет к лицу. – Ты очень внимателен. Когда только успеваешь готовить мне сюрпризы?

- Ты заслуживаешь большего, но мне так хотелось напомнить тебе о вчерашнем дне. Мы будем отмечать эту дату, как день венчания. Семнадцатое июля – прекрасная дата, любимая?

- Да? А я потерла счет датам. Мне кажется, что я живу с тобой вечно, но люблю с каждым днем все крепче.

Андрей прижал Наталью к сердцу. Потом спросил:

- Почему ты меня не разбудила?

- Было жалко. Ты такой красивый во сне. Мне хотелось разбудить тебя поцелуями, но я удержалась.

- Но, теперь-то я не сплю? Должок! – погрозил он пальцем, как в одной из русских киносказок.

Наталья приподнялась на цыпочки и приникла к его губам нежным, утренним поцелуем. С трудом оторвалась. Ласково провела по небритой щеке. Он перехватил ее пальцы, начал каждый ноготок осыпать поцелуями. А она смотрела на него во все глаза. Ей доставляло удовольствие видеть, чувствовать, трепетать от его прикосновений.

Потом сказала:

- Смотри, море как на ладони. И такое разное, разлитое полосами. Если бы я была художником, я бы передала все оттенки, которые вижу сейчас. Море утреннее, как настроение, переменчивое и играющее. А на картине еще бы запечатлела черных дельфинов, которых мы с тобой видели на просторах. Как жаль, что я не умею писать картины.

- Ты можешь писать словами, милая моя девочка. Я тоже когда-то баловался слогом, у меня много написанных басен и стихов, но все они хранятся в толстых-толстых тетрадях.

- Правда? - удивилась Наталья. - Вот видишь, сколько в тебе скрытых талантов.

- Да, талантов, - нахмурив лоб, ответил Андрей. – Милая, ты никогда меня не спрашиваешь о прошлом, но мне есть, в чем повиниться перед тобой.

- Меня не интересует твое прошлое. Я люблю тебя таким, какой ты есть, понимаешь? Ты мне дорог. А если хочешь поделиться со мной сокровенным, что же, я готова тебя выслушать, - ответила Наташа.

- Родная моя. Я ведь сидел. В тюрьме. За неблаговидный, адский поступок.

- Как? - удивилась Наташа. – Расскажи. Я должна об этом знать. И не думай, что это оттолкнет меня от тебя.

- Хорошо, давай вернемся в комнату. Я расскажу тебе все. Мне будет легче, когда я буду видеть твои глаза.

- Конечно, пойдем, милый мой. Я выслушаю твою исповедь.

Они вошли в комнату. Расположились на мягкой кровати. Андрей взял руки Натальи в свои ладони, чтобы она своим теплом вселила в него уверенность. Он глубоко втянул в себя воздух, как будто собирался погрузиться в воду с головой.