Виражи (СИ)

Отпуск одобрили даже без объяснения причин, ещё бы, все три года работы в этой фирме всегда отказывалась, и дело своё знала, поэтому удовлетворившись тремя неделями, поблагодарила начальство и отправилась прямиком в аэропорт. Возвращаться в родной город оказалось тем ещё испытанием, пальцы вцепились в ремешок сумки и побелели от напряжения. После гонки я была настолько вымотана морально, что не возвращалась мыслями к отцу, и реакция на это известие оказалась запоздалой. Мои попытки спросить у него, почему бросил, закончились быстро, так как натыкались на глухую стену. Иногда в голове возникала мысль, что ему надоело содержать транжиру. Себя я ни в коем случае не оправдываю, ведь действительно жила как большинство моих близких друзей. Помню, тогда сильно удивлялась, почему одноклассницы так редко меняют гардероб и не могут позволить себе лишний раз сходить в кино, ведь это не так дорого. Своего отца я любила и благодарила за сытую жизнь, поэтому и думала, что родители одноклассниц просто ленивые, неспособные заработать на собственных детей, мой же смог. А потом стала той Дианой, что есть сейчас, прошлая вырывается только когда сажусь на мот.

Несколько часов полёта изводила себя воспоминаниями, хотелось забиться в номере отеля, сжаться в клубочек и жалеть себя, но этот период давно пройден, и возвращаться к нему не горела желанием. Сразу по прибытию позвонила нотариусу, и он сказал, куда нужно ехать, но перед этим сняла номер, где переоделась и освежилась, а уже потом двинулась дальше.

Крацкий трудился в огромной фирме, где можно подобрать юриста на любой вкус и направление. Геннадий Константинович был мужчиной видным, лет так сорока, имел подтянутую фигуру и цепкий взгляд. Сложилось впечатление, будто он видит меня насквозь, и это немного напрягало. На просьбу-приказ следовать за ним поправила очки на переносице и двинулась за провожатым.

Кабинет Крацкого был обставлен скупо, но со вкусом, никаких лишних деталей, или резких цветов. Скорее всего тут специально витал дух аскетичности, чтобы никто не отвлекался от решаемых вопросов.

-Рад наконец увидеть вас. - Кивнула головой и села в указанное место. - Хочу перейти сразу к делу. Владимир Александрович желал, чтобы вы сначала прочли письмо, а уже потом перешли к пунктам завещания. - Когда мужчина протянул мне закрытый конверт, я не сразу смогла совладать с собой и посмотрела на бумагу, словно на ядовитую змею. К нему же мне протянули новенький канцелярский ножик, но все не могла решиться вскрыть его. Наверняка там будет написана причина, почему он так поступил со мной, но одно дело представлять её как-то абстрактно, а другое узнать наверняка. После глубокого вздоха все-таки вскрыла конверт и достала оттуда единственный сложенный листок, на котором узнала аккуратный почерк отца, но после первой же строчки в глазах появилась пелена из слез, приходилось периодически жмуриться, чтобы разобрать текст.

"Привет, малышка. Если тебе передали это письмо, значит меня уже нет в живых. Я несколько недель не мог найти в себе смелость позвонить, попросить прощения, может потому что знал - такое не прощают. Ты знай, я тебя очень люблю, но до сих пор не могу найти причину, почему поступил так с тобой, это было словно наваждение, хотя Катерина уговаривала меня перестать дурить. Я натворил делов, старый дурак, и исправить их уже не в силах. Понял, что наделал, только когда попал в больницу, и словно пелена с глаз спала.

Девочка моя, но это не все, за что я хотел бы просить прощения. Незадолго до больницы я узнал, что у меня есть ещё один ребёнок. Сразу после знакомства с твоей матерью я разорвал отношения, которые и так трещали по швам, и в отместку та женщина не сказала, что беременна. Ему сейчас тридцать лет, Сверидов Олег Николаевич. Вы мои дети, и мне бы очень хотелось, чтобы вы подружились. Знаю, что прошу о глупости, но только выполнив определённые условия завещания вы получите наследство.

Ещё раз молю тебя о прощении, твой папа."

Когда дочитала последнюю строчку, в голове что-то перемкнуло. Впервые моё второе "я" решило выбраться на свободу под свет солнца, а это плохо, очень плохо. Сжала листок в руке и попыталась успокоиться, но дыхательная гимнастика помогала слабо, она скорее раздувала внутренний пожар, чем тушила его.

-Диана Владимировна, с вами все в порядке? - Кинула злой взгляд на мужчину, что сидел через стол и продолжал держать на лице бесстрастную маску. Из горла едва не вырвался злой рык.

-По мне видно, что все в порядке? - Голос был на тон выше обычного, на что у юриста приподнялась правая бровь.

-Простите, но за деликатностью к медикам. Полагаю, можно переходить к изучению завещания? - В этот момент раздалась трель звонка, на который он сразу ответил, и я уверена, на секунду в его глазах мелькнуло предвкушение. - Проводите его ко мне. - Ответил он в трубку и вернул внимание мне. - Полагаю, мы дождёмся ещё одного гостя, чтобы не тратить ничьё время, оно, как говорится, стоит денег.