Виражи судьбы, или Встреча в Америке

— Я все узнал, — сказал он спокойно, но это спокойствие выдавало напряжение, сдерживаемое громадным усилием воли.

Константин сделал знак, чтобы тот ничего не говорил, но Рей все-таки кивнул.

Катин взгляд перехватил это движение.

— Рей? — спросила она.

Рей промолчал.

— Может быть, ты все-таки скажешь мне? — Катин голос звенел, как натянутая струна, грозящая лопнуть каждую секунду.

— Не стоит, — устало ответил Рей.

— Нет, скажи, — настаивала Катя, нутром чувствуя, что то, что скрывает Рей, напрямую касается и ее, и Стэнли. — Ты узнал что-то про Стэнли?

Рей помотал головой, но в глазах Катя прочла верный ответ.

— Что ты узнал? Отвечай.

Он молчал.

— Говори, — потребовала Катя и тут же почувствовала, что не может сдерживать себя. — Говори, слышишь? Стэнли? Он… погиб?

— Мне очень жаль, — тихо произнес Рей. По его щеке скатилась скупая мужская слеза. Никто, глядя на него, не подумал бы, что этот самоуверенный крепкий парень способен на такие проявления чувств. Но слеза скатилась по щеке, и Катя догадалась, что больше никогда не увидит своего мужа.

— Я знала это, — сказала она тихо.

Рей вдруг быстро вышел из комнаты.

И тогда внезапно Катя поняла, что не будь она с Костей этим вечером в этой самой комнате, не обнимай они друг друга, Стэнли остался бы жив. Это он, Константин, отнял у нее Стэнли. Он! Зачем он приехал в Нью-Йорк? Только чтобы отнять ее у Стэнли. Поэтому Стэнли и погиб. Костя явился из прошлого, которое она почти забыла, для того, чтобы сломать ей жизнь. И вот теперь она останется одна, совсем одна.

И что это? Константин улыбался. Да как он может улыбаться после того, что сделал?

— Тебе надо успокоиться, — сказал он.

И тогда туго натянутая струна со звоном лопнула.

— Уходи! — закричала Катя. — Уходи!

— Катя, что ты? Что ты? — Константин поймал ее за руки, стараясь удержать, но Катя вырвалась и несколько раз ударила его в грудь.

— Уходи! Уходи! — повторяла она. — Я не хочу тебя больше видеть! Зачем ты пришел сюда? Зачем? Если бы не ты, Стэнли был бы жив!

— Катя! — крикнул Константин. — Катя! Что ты говоришь? Успокойся.

— И я виновата! — закричала Катя. — Зачем я завела этот разговор насчет дружеских отношений? Если бы не я, ничего бы не случилось и ты не поцеловал бы меня. А теперь Стэнли умер. И все потому, что я изменила ему.

— Катя, ты не изменила ему! Ведь мы же только…

— Ну и что? Ведь я думала о тебе! О тебе, слышишь? Если бы я подумала о Стэнли, он, может быть, остался бы жив.

— Нет, Катя, это невозможно.

— Да, он был бы жив!

— Но ты же думала о нем! — вдруг вспомнил Константин. — Мы же говорили о нем, вспомни! Ты еще сказала, что он замечательный человек. И я сказал, что он — не «любой».

— Перестань! — закричала Катя. — Я тебя ненавижу, слышишь? Ненавижу! Уходи!

Константин выскочил из номера и чуть не сшиб с ног полную молодую женщину, которая посмотрела на него с растерянной улыбкой. Он извинился.

— О, наверное, я ошиблась, — произнесла женщина. — Но мне сказали, что номер Кати Спрингс четыреста шестьдесят пятый.

— Вы не ошиблись, — ответил Константин, — но, боюсь, явились не вовремя.

Из номера донесся плач Кати.

— Что с ней? — спросила женщина. — Мы, наверное, незнакомы, я вижу вас впервые. Может быть, Катя что-то говорила вам обо мне? Я Лена.

Константин смотрел на нее во все глаза.

— Лена? Та самая Лена? Психолог?

— Ну да, — не поняла она.

— Пойдемте, — сказал Константин, распахивая дверь в номер Кати. — Вы сейчас ей очень нужны.

Лена вошла. Через некоторое время в номере стало тихо. Скорее всего, они сидели и разговаривали.

— Извините, — к Константину подошел служащий гостиницы, — только что звонила ваша жена. Она просила передать, что ждет вас у входа в гостиницу и просит спуститься к ней.

* * *

— Ну что? Теперь-то ты получил сполна?

Анжелика яростно мерила шагами комнату.

— Я не понимаю, что ты этим хочешь сказать, — тихо проговорил Константин.

Перестав расхаживать взад и вперед, она круто развернулась на каблуках и посмотрела на мужа в упор. Хлопья сигаретного пепла падали, кружась, на дорогой ковер, но Анжелика не обращала на это ни малейшего внимания, хотя ковер — настоящий, индийский — был ее гордостью.

— Ах, какие мы непонятливые! — пропела она, щелкая зажигалкой — сигарета погасла. Наманикюренные ногти, покрытые блестящим красным лаком, словно фосфоресцировали. — Какие мы непонятливые! Кого ты хочешь обмануть? Или, может быть, продолжим играть в детский сад? — Анжелика усмехнулась язвительно. Потом вдруг спросила, причем в голосе ее сквозило ничем не прикрытое искреннее удивление: — Ты что, в самом деле думаешь, что я ничего не знаю?

— О чем ты? — Константин насторожился. За четыре года он неплохо изучил жену и знал, что ее вопрос может оказаться и провокационным в расчете на то, что он, Константин, проговорится. Но на этот раз Анжелика говорила напрямик, и не подумав увильнуть.

— О твоем романе века, конечно, — заявила она самодовольно, явно упиваясь собственной проницательностью. — Я имею в виду тебя и Катю, а то вдруг ты еще с кем-нибудь закрутил.