Виргиния, или Поездка в Россию. А. Вельтмана. Сердце и думка. Приключение. Соч. А. Вельтмана.

Виссарион Григорьевич Белинский Виргиния, или Поездка в Россию. А. Вельтмана. Сердце и думка. Приключение. Соч. А. Вельтмана

59. Виргиния, или Поездка в Россию. А. Вельтмана. Москва. 1837. В типографии Н. Селивановского. Две части: I – 137; II – 163. (12).

Сердце и думка. Приключение. Соч. А. Вельтмана. Москва. 1838. В типографии Н. Степанова. Четыре части: I – 192; II – 174; III – 177; IV – 173. (12).[1]

Всё проходит на свете… прошло и время романов в нашей литературе, т. е. потому, что с «Ледяного дома» еще не являлось ни одного хорошего романа, а не потому, чтобы прошло время на романы: изящное в современных формах никогда не проходит, а форма романа есть самая любимая форма нашего времени. Странное дело, в самом деле, это романическое затишье в русской литературе! Еще повесть держится, т. е. в редкой книжке любого журнала не встретите вы оригинальной повести; да, можно ручаться, что встретите: прочтете ли, или, лучше сказать, дочтете ли – это другое дело. «Нос», «Коляска», «Капитанская дочка»: странное дело, неужели с «Современником» за 1837 год кончилась и повесть, неужели Гоголь уж ничего не хочет писать?.. Да это сущее разорение для нашей литературы… Не хотим и верить, чтобы Гоголь перестал писать; нет, он будет писать. А пока что? Два романа г. Лажечникова. Да это всё еще будущее, а мы хотим знать, что у нас есть в настоящем-то?[2] Пока – «Виргиния» и «Сердце и думка» г. Вельтмана. Взглянем на них.

Парижанин, Гектор д'Альм, но случаю покупки земли, живет в Бриансоне и в округе этого города. Чтобы не быть праздным, что неприлично для благородного человека и, сверх того, еще парижанина, он волочится за крестьянками. Грубость и необразованность их заставляет его вздыхать о милых, образованных парижанках. Случайно знакомится он с антикварием, не тем почтенным г. Ольбуком,[3] который называл женщин самками, а с г. Сервьером, у которого была прекрасная, молоденькая дочка Виргиния. Для Гектора это находка: есть чем наполнить скучное время. Но Виргиния не парижанка: простая до пошлости и необразованная девушка, она родилась с душою пылкою, глубокою и любит Гектора, как настоящая провинциалка. Дела Гектора кончены; он приходит проститься с простодушным семейством. Оставшись наедине с Виргиниею, он объявляет ей о своем отъезде.

Она готова была упасть… и упала в объятия Гектора.

Дерзкий Гектор прикоснулся к ее устам.

Душа Виргинии преисполнилась блаженством; она не слышит, как отец зовет ее из других комнат.

Гектор в отчаянии: он нисколько не ожидал такой пылкой взаимности, без предисловий: это было выше понятий столичных.

«Проклятая провинция, – думает он, – она меня введет в беду, – ей не страшно, если отец застанет ее в объятиях мужчины!»

Отец, в самом деле, как тут и был.

Гектор видит беду неминучую. «Провинциальная простота хитрее столичного искусства! – подумал он. – Здесь словами не отделаешься».

В самом деле, делать было нечего – и Гектор скачет в Париж за родительским благословением.

Виргиния получает письма от своего жениха, но очень редко. Бедная девушка любит повесу со всем жаром глубокого, чистого и девственного сердца. Она страдает: ее сердце говорит ей, что всё так, да что-то не так. Она худеет. Отец едет с нею в Париж. Гектор смущен их приездом: как француз, он никак не может понять такой любви и такой верности. Он объявляет Виргинии, что он, без его ведома, назначен секретарем при посольстве в Московию, но что это обстоятельство только отсрочит на несколько месяцев их соединение. Отец и дочь уезжают домой. Гектор пишет к своей невесте письма из России, где описывает ей наше отечество, как истинный француз: смешно, поверхностно, глупо, карикатурно. Разумеется, это возбуждает не досаду, а смех, тем более, что у г. Вельтмана многие черты французского верхоглядства схвачены преверно.