Виргинцы. Книга 1

Энергичные ручки миниатюрной дамы начали управлять господским домом Каслвудов задолго до того, как полковник почил последним сном. А после его кончины она установила строжайший надзор над хозяйством всего поместья. Она отказалась от услуг английского агента полковника Эсмонда и выбрала для себя другого; она строила, улучшала, сажала и выращивала табак, назначила нового управляющего и выписала нового гувернера. Как ни любила она отца, многим из его правил она вовсе не собиралась следовать. Разве не почитала она папеньку и маменьку всю их жизнь, как надлежит дочери, знающей свой долг? Все дети должны почитать своих родителей, дабы продлить свои дни на земле. Миниатюрная королева самодержавно правила своим миниатюрным государством, и принцы, ее сыновья, были лишь первыми из ее подданных. Очень скоро она отбросила фамилию мужа и стала называться госпожой Эсмонд. Ее притязания на знатность были известны всему графству. Она с большой охотой рассказывала о титуле маркиза, который король Иаков пожаловал ее деду и отцу. Разумеется, безграничное благородство ее папеньки могло подвигнуть его на отказ от своих титулов и придворных званий в пользу младшей ветви их рода — в пользу ее сводного брата лорда Каслвуда и его детей, но тем не менее она и ее сыновья принадлежат к старшей ветви Эсмондов, и она не допустит никаких посягательств на ее права. Лорд Фэрфакс был единственным человеком в виргинской колонии, которого она соглашалась считать выше себя. Она нимало не сомневалась, что на всех приемах и торжественных церемониях должна идти впереди вице-губернатора и судей, хотя супруге губернатора, представляющего особу монарха, она, разумеется, готова была сделать уступку. В семейных бумагах и письмах сохранились рассказы о двух-трех ожесточенных битвах, которые разыгрались из-за подобных тонкостей этикета между госпожой Эсмонд и женами колониальных сановников. Уорингтонов же, семью своего мужа, она не ставила ни во что. Если она и сочеталась браком с младшим сыном английского баронета из Норфолка, то лишь выполняя волю своих родителей, как покорная дочь. В юные свои годы — а замуж она вышла почте девочкой, прямо из пансиона — она по единому слову своего папеньки даже бросилась бы с корабля в море. "Таковы Эсмонды", — добавляла она.

Английским Уорингтонам не слишком льстило отношение к ним миниатюрной американской принцессы, равно как и ее отзывы о них. Она имела обыкновение раз в год посылать торжественное поздравительное письмо Уорингтонам и своим благородным родственникам, Хэмшпирским Эсмондам, но вернувшаяся из Виргинии в Англию супруга судьи, которой госпожа Эсмонд в свое время сильно насолила, однажды, когда сэр Майлз Уорингтон приехал в Лондон на сессию парламента, встретилась с леди Уорингтон и тотчас пересказала той, что именно принцесса По-кахонтас имела обыкновение говорить о собственных английских родственниках и о родне своего мужа; миледи Уорингтон, я полагаю, не замедлила сообщить все это миледи Каслвуд, после чего, к большому удивлению и негодованию госпожи Эсмонд, она перестала получать ответы на свои послания, что вскоре побудило ее вообще прервать переписку.

Вот каким образом достойнейшая дама рассорилась с соседями, с родней и, как ни грустно признаться, с сыновьями.

Одно из первых разногласий между королевой и наследным принцем возникло из-за того, что она отказала от места мистеру Демпстеру, гувернеру мальчиков, который, кроме того, был секретарем покойного полковника. При жизни отца госпожа Эсмонд терпела его присутствие лишь с большим трудом впрочем, точнее будет сказать, что мистер Демпстер ее не выносил. Она питала к книгам ревнивую неприязнь и видела в нас, книжных червях, людей опасных, сеющих дурное семя. От кого-то она слышала, что Демпстер — переодетый иезуит, и бедняге пришлось построить себе хижину в лесу, где он кое-как перебивался, учительствуя и врачуя, когда ему удавалось найти учеников и пациентов среди немногочисленных обитателей графства. Джордж поклялся, что никогда не забудет своего первого гувернера, и свято держал эту клятву. Гарри же всегда предпочитал удить рыбу или охотиться, а не сидеть над книгами, и между ним и его беднягой-наставником не было тесной дружбы.

Вскоре появилась причина для новых раздоров. После смерти тетушки покойного мистера Джорджа Уорингтона и кончины его отца Джордж и Гарри унаследовали шесть тысяч фунтов, а их мать была назначена душеприказчицей. Она никак не могла взять в толк, что она всего лишь душеприказчица и деньги эти ей не принадлежат, — когда второй душеприказчик, лондонский нотариус, отказался выполнить ее требование и выслать ей немедленно всю сумму, она пришла в ярость.

— Да разве все, что у меня есть, не принадлежит моим сыновьям? вскричала она. — И разве ради их блага я не дала бы разрезать себя на мелкие кусочки? На эти шесть тысяч фунтов я купила бы поместье мистера Болтера вместе с неграми, а оно приносило бы нам не меньше тысячи фунтов в год и мой милый Гарри был бы обеспечен на всю жизнь.