Виргостан

Уважаемая «папироса» взлетает, и за ней тянется медленная вереница снегоуборщиков, сгребающих виргостанскую манну в бесполезные груды. Весной это все растает и уйдет под землю, чтобы вытолкнуть хлорофилловую фабрику наружу для пополнения ресурсов кислорода.

Трудно представить мне что-либо более прекрасное, чем завтрак с видом на Виргостан, с высоты птичьего полета.

Завораживающие своим простым великолепием бесшумные водопады, плавно стекающие в воздушные дворцы и испаряющиеся оттуда большекрылыми, ажурными птицами, со спокойными, бесчувственными глазами, опустошающими небо до самого горизонта. Широкая клубящаяся река в свете радужного нимба. И непонятно: то ли она вокруг меня проистекает, то ли я в ней стою.

Временами Виргостан чёрен, но не менее красив – как с одной, так и с другой стороны. Все черно. Небо черное, с черными очами, покрытое многочисленными слоями мерцающих вуалей.

Все это Виргостан – видоизменяющийся и преображающийся из мгновения в мгновение, приближающийся и удаляющийся, словно перышко в потоках нагретого воздуха.

Иногда Виргостан незаметно опускается на землю. Рядом с ним многое остальное кажется игрушечным и даже небрежным. Большой Лео в одно прекрасное утро, увидев Виргостан, попытался запечатлеть его, но остался недоволен. После нескольких лет старательных попыток ушел в затворничество и остаток дней на земле провел в укромном одиночестве, пытаясь обрести равновесие души в чтении священнописаний.

. . .

На месте «1В» сидит симпатичный принц, с ресницами, как у экзотического ядовитого цветка, не воспринимающий в качестве жертвы никого, кроме себя, непроливаемого. Лицо его выглядит странно. То ли родился уродлив и стал красавцем, то ли родился красивым и стал уродцем.

Пока его высочайшество после взлета разминает затекшие чресла в проходе, я юркаю в его кресло. И вот сижу я на «1В» и ничего особенного не ощущаю. Место не удобное, а даже совсем наоборот – у прохода, перед тамбуром, из двери дует, на улице холод, мимо снуют бортпроводники и туалетные пассажиры. Наверное, я не готов еще к этому месту. Тем временем мое кресло ловко оккупирует какойто гражданин из внешней системы, плохо ориентирующийся в пространстве. Между тем первый салон почти пуст.

Передёрг.

И кого же, вы думаете, я встречаю через некоторое время в Виргостане? Бабушек с дедушками! Вот ведь как удивительно все складывается. Мы мило беседуем, вспоминаем многое и молча киваем головами. Приходится признать, что довольно быстро утоляем жажду общения. А напоследок притихаем и задумываемся о чем-то близком.

Над нами кружатся огромные яркие светила, и я наблюдаю, как руки бабушки, сидящей справа, покрываются сияющей золотой влагой.

НЕОУМ ИНТЕРВСЕЛЕННОЙ

Изобретательность возникла между людьми в процессе попытки вновь обрести общий язык внимания. Отсюда возникли шампуни, открываемые вилками, и сапожные йогурты. То, что человек не в силах обрести естественным образом, он рисует в воображении. Это персональный мир каждого, который находится в непрерывном контакте с окружающей средой. Среда обитания может быть активной и пассивной, мирной и агрессивной.

. . .

Я нахожусь в окружении оживленных пассажиров в шумном здании космопорта и невольно слушаю разноязыкую мешанину. Слева:

– Как поживает твоя звезда?

– Спасибо, остывает потихоньку.

– Ну и слава Богу. А моя плодоносить начала.

– Поздравляю.

Справа:

– У вас деревья на медленном атоме выпадают.

– Да это чепуха, вон у соседей вообще перестали расти.

Впереди:

– Ну как там, на планетарном уровне?

– Всё по спирали!

Сзади:

– Знал я одного коллекционера, который разыскивал вселенную, закрученную против часовой стрелки.

И вдруг мое внимание привлекает знакомая тема о неиссякаемом триллиарде:

– …И вот теперь имею самое большое искушение за всю свою историю.

– Э-э-э! Да ты никак захотел улизнуть в будущее? Не выйдет, голубчик. Время не подчиняется экономическим законам. Все эти средства могут принести только пользу, но никакой выгоды.

Вы можете скачать «Виргостан» на странице автора. Спасибо за интерес к этой книге!