Виринея, ты вернулась?

– Можно позвонить, – тихо предложила Оля, и Вера с трудом сдержала удивление. Ее дочь, обычно замкнутая и нелюдимая, не хотела, чтобы Настя уходила. Та была как луч солнца в темном доме – квинтэссенция добра и открытости. Судя по всему, жизнь эту девочку еще не била, горько констатировала Вера.

– А у нас нет телефонов, – развела руками Настя. – Петя сказал, что дауншифтеров с телефонами не бывает. Поэтому мы по старинке, да и мне ходить полезно, а то я уже как Колобок, – объявила она и, придерживая живот руками, неловко посеменила к калитке.

– Яблок прихвати! – крикнула вслед Вера. Эта обыденная фраза, это короткое емкое «ты» сломало лед и сразу же перевело их в одну плоскость.

Когда за Настей закрылась калитка, Оля улыбнулась матери, и та ответила на улыбку.

– Вот и нашлась тебе подруга. Теперь надо подумать, чем гостей кормить.

Оля оживилась, резво переступила порог дома и кинулась на кухню. Вера выдохнула. Оля не заметила замкнутого пространства, значит, отвар действовал. Дочери здесь будет хорошо, уверила она себя.

Она прошла в дом вслед за Олей и поставила тяжелую сумку на пол. Девочка тут же открыла ее и принялась растерянно разглядывать улов из сельпо.

– Чем же мы будем угощать? – спросила она недоуменно.

– Придумаем что-нибудь. Но для начала предлагаю немного обновить кухню. Как ты на это смотришь?

– С удовольствием, а как?

– Сейчас… – Вера кинула на стол цветную клеенку, прихваты для горячей посуды, кухонное полотенце и тонкую занавеску на окно – все это нашлось в закромах сельпо.

– Раскладывай, – кивнула она дочери.

Сама достала чистящее средство и принялась отдраивать плиту, противни и старые сковородки.

Буран носился вокруг, лая от возбуждения и пытаясь принять деятельное участие в происходящем. Вере и Оле приходилось то и дело прикрикивать на пса, чтобы не путался под ногами. Развешивая новую занавеску на свежевымытое окно, Оля принялась тихонько мурлыкать под нос мелодию.

Вдруг Буран с лаем бросился к двери. Вера бросила взгляд на дочь:

– Встретишь гостей?

Прицепив последнюю петельку тюля к крючку, Оля бросилась в сени. Послышалось девичье щебетание, и через минуту Настя с Олей вошли в кухню. В руках у девушки была корзинка с яблоками и давешним вареньем. Сколько ж они накупили этих плетенок? Несомненно, в картине мира городских жителей именно плетеная корзинка является атрибутом сельской жизни.

– Давайте помогу, – кинулась Настя, ставя корзинку на стул.

– Помоги, – кивнула Вера, – вместе с Олей помойте и почистите яблоки, будем печь «Цветаевский пирог».

– Это как? – заинтересовалась девушка.

– Элементарно. Песочное тесто, яблоки и сметанная заливка.

– Знаете, я совсем не умею готовить. Петя просто святой, что терпит меня, – покаялась Настя, откладывая в сторону первое из вымытых яблок и беря другое.

Вера обратила внимание на то, как она моет яблоки – слишком тщательно, по-детски. Каждое движение выдавало неопытную хозяйку. Сама Вера перемыла бы все за две минуты и даже успела бы очистить несколько штук.

Но Настя брала каждое яблоко, долго терла под водой, промокала бумажным полотенцем и клала на тарелку. Затем приходил черед следующего. Настя ревностно следила за тем, чтобы яблоки в тарелке лежали красиво. Так делала Оля, когда ей было пять лет. Красота заботила ее куда больше конечного результата. Вера опять почувствовала необъяснимое тепло и нежность к девушке – та была совсем ребенком.

– Оля, замешивай тесто, – попросила Вера дочь.

Та прекрасно знала рецепт пирога. На одной из полок отыскала большую щербатую миску и терку. Взяла муку, масло и сахар и принялась натирать брусок масла на терке, время от времени макая его в муку, чтобы натертое масло не слиплось в комок.

Вера тем временем кинула вариться курицу – сделает суп. Пока бульон закипал, тонкими полосками нарезала кусок корейки и принялась чистить картошку. Поставила сковороду на огонь – за то время, что будут жариться шкварки, сделает тесто на драники. И хотя сама Вера тяжелую еду не жаловала, сегодня у них гости, среди которых есть мужчина, и его следует накормить мясом.

Погруженная в процесс натирания картофеля, Вера чувствовала странное умиротворение, будто бы последняя деталь мозаики встала на место и картина сложилась. В городском доме у нее не возникало таких чувств. Несмотря на все старания, она всегда оставалась там чужеродным элементом. А в этом убогом домишке все было по-другому.

Но это неправильно. Она не принадлежала этому месту. Ее место в городе, в комфорте, в огромном доме, а не в этой избушке. Но чувство не исчезало. Был ли тому виной свежий воздух, вперемешку с птичьим гомоном струящийся из распахнутых окон, был ли это тот самый особенный, еще немного прохладный, но уже уверенный запах «весны», которая пришла и больше никуда не уйдет, или две молодые девушки, щебечущие о милых пустяках, – Вера не знала. Но впервые за долгое время ей было хорошо и спокойно.