Виринея, ты вернулась?

– Почему? Скажи – почему? – с таким отчаянием спросил он, что Вера разжала объятия и легко скользнула на пол. Взяла его голову в свои руки и посмотрела в глаза – ей не почудилось. В глазах действительно стояли слезы.

– Так было надо, – едва слышно прошептала она.

– Нет, я бы тебя защитил, мы бы уехали вместе, – яростно возразил Алик.

– Ты что, не помнишь? Тебя тогда чуть не убили!

– Но ведь не убили же, – отрезал он.

– В тот раз да, но это бы повторилось. От себя не убежишь.

– Бред это! Ты не должна жить так, как они. Мы могли бы быть счастливы где-то в другом месте.

– Нет, – покачала головой Вера, – ты ничего не знаешь на самом деле.

– Замолчи!

Алик снова обнял ее и привлек к себе. Ее голова оказалась вблизи его сердца. Его запах. Они стояли, вцепившись друг в друга, как обреченные на смерть на пороге газовой камеры.

Спустя несколько минут Алик опустил руку в карман пиджака, достал ключ и вложил в ладонь Веры.

– Приходи завтра на наше место. Я построил там летний дом. Я тебя ждал все это время.

– Хорошо.

– Обещаешь?

– Да.

– Не обманешь?

– Нет.

– Виринея…

– Что?

– Скажи это, пожалуйста.

Вера перевела взгляд с ключа на Алика.

– До завтра.

Этой ночью Вере так и не пришлось поспать. Стук в дверь, раздавшийся несколько часов спустя, заставил ее подскочить на кровати. Несколько секунд она тупо смотрела перед собой, пытаясь понять, что происходит. Глухая ночь, полнолуние, отдаленный лай собак и ужасающий грохот, сопровождающийся воплями.

– Открывай! – срывающийся мальчишеский голос на грани истерики.

Вера услышала, как входная дверь снова затряслась: еще немного – и она просто слетит с петель.

Вера накинула валяющуюся возле кровати шаль. Кого это принесло?

В светелке раздался скрип кровати, и через секунду Оля показалась на пороге. Одета в длинную белую ночную рубашку, похожа на привидение. Девочка кинула встревоженный взгляд на мать.

– Кто это?

– Не знаю, ступай в свою комнату, – велела Вера и вышла в сени.

– Открывай немедленно! – Дверь снова затряслась под обрушившимся на нее градом ударов.

Вера распахнула дверь, но не успела ничего сказать. В сени ворвался молодой парень – лет пятнадцати. Лицо искажено гримасой гнева, но не она была причиной его невероятного уродства. У мальчика родовая асимметрия и еще какие-то травмы. Пацана трясло от бешенства.

– Оля! – завопил мальчик, пытаясь оттолкнуть Веру, но та с неожиданной силой вцепилась в него, не давая пройти в дом.

– Ты кто такой? – Она слегка встряхнула пацана.

– Это мой сын, – объявила Даша, заходя в сени и оглядываясь по сторонам.

Выглядела она плохо – растрепана, круги под глазами, небрежно одета. Словно какое-то горе сорвало ее с постели и заставило выскочить на улицу, схватив первые попавшиеся под руку вещи. Впрочем, обычно посреди ночи со светскими визитами в гости не ходят.

Вера похолодела.

– Саша, что случилось? – Оля показалась в сенях. Как была, в ночной рубашке, вся дрожит на ветру.

Саша? Тот мальчик, который за нее сегодня вступился? Сын Дарьяны?

– Что ты сделала? – хрипло крикнул Сашка. – Откуда ты знала? Откуда? Ты это специально?

Оля попятилась, обхватив себя руками, ее начала сотрясать крупная дрожь. Апрельские ночи были все еще морозны.

– Что сделала? – тихо спросила девочка.

– Сарай! Он обрушился! Прямо на папу! – заорал Сашка.

– Я ничего не делала, я тут ни при чем! – воскликнула Оля и бросилась в глубь дома.

Сашка неожиданно обмяк в руках у Веры и горестно, по-детски разрыдался.

Вера в непонимании смотрела то на Сашку, то на Дашу. Ей хотелось побежать за дочерью и закрыть ее собой от всех невзгод. Но вначале требовалось разобраться в происходящем.

– Кто-нибудь объяснит мне, что случилось? – Вера перевела тяжелый взгляд на сестру. Конечно же, без нее не обошлось.

– Сегодня твоя дочь сказала, что Саше лучше не ходить в сарай, иначе случится беда. Саша не пошел, зато пошел мой муж, и на него рухнула крыша, – медленно, глядя себе под ноги, с трудом формулируя мысли, словно механическая кукла, лишенная каких-либо эмоций, доложила Даша.

Вера отпустила Сашу. Руки задрожали и ноги подкосились. Отчаянно захотелось сесть, а еще лучше лечь на пол. Никто не может видеть рядом с проклятым лесом. Здесь их дар предвидения не действует. У всех… кроме Оли. Вера молча смотрела на сестру.

– Я вызвала «Скорую». Но они не смогут ему помочь, – продолжала та.

– Мне очень жаль, – пробормотала Вера.

На самом деле ей было плевать на незнакомого мужика. Внутри, где-то в области сердца, проворачивался острый нож – она не спасла дочь. На нее не действует проклятое место. Оля все равно видит будущее. Она гораздо сильнее и ее самой, и бабушки, и прабабушки, вместе взятых.

Внезапно Даша бросилась на колени и, обхватив ноги сестры, разрыдалась.

– Виринея, спаси его, я тебя умоляю! Только ты можешь. У меня никого и ничего нет, кроме него и Сашки. Родная моя, прости за все, что я сделала и наговорила, только спаси! Спаси Володю.