Вирсавия

Да, сказала я. Этого я никогда не забуду.

Но Господь взял меня в руку Свою и вновь поднял меня на престол. И Он превратил дуновения мои в бури, а клятвы мои — в скалы.

Да, сказала я. Скалы.

Вот почему Соломон — тот, кто придет, он сядет на престоле моем после меня и будет сидеть на царском муле, и первосвященник Садок и пророк Нафан помажут его в грядущего царя над Израилем.

И мы все сказали: аминь.

И Соломон был помазан, и сел на царского мула, и весь народ в Иерусалиме восклицал: да живет царь Соломон! И играл народ на свирелях и рассыпал под ноги ему пальмовые листья, и Адония очень испугался, нет, он даже мнимым царем не был, он сразу поспешил к скинии Господней, и бросился к жертвеннику, и ухватился за роги его, ибо там никто не мог его убить.

И я сказала Соломону: от него тебе ничего опасаться не надобно, отпусти его, поклянись ему своею клятвой, что не убьешь его. И Соломон дал ему свою клятву, и Адония с миром ушел в дом свой, в дом Авессалома.

Давид же призвал Соломона к себе и объяснил ему, кого должно умертвить мечом; вот, скоро я отойду в путь всей земли, сказал он Соломону, ты же будь тверд и будь мужествен. Прежде всего Иоав, всю жизнь свою он ходил по колено в крови, он умертвил Амессая, военачальника, и он умертвил любимого сына моего, отрока Авессалома, и потому не отпусти седины его мирно в преисподнюю. Далее, не оставь безнаказанными тех, что злословили меня тяжким злословием, когда Авессалом обманом свергнул меня с престола, тех, что потом благословляли меня и плакали от любви, когда я возвратился, ты знаешь, что тебе сделать с ними, чтобы низвести седину их в крови в преисподнюю.

Все это Соломон должен был исполнить, когда царь умрет.

Да живет царь вечно, да умрет он скоро!

Он прекратил большие вечерние трапезы. Мемфивосфей погружен в глубокий сон, а если пробуждается порою, подле него всегда слуга с чашею вина.

После того как прекратил царь вечерние трапезы, он все больше худел, ел он теперь разве что немного жертвенного мяса в скинии, жевал кусочки вареного мяса, члены его отощали, кости прилипли к коже, чрево опало, и зубов не осталось.

Соломон каждый день упражняется на кинноре, царю Давиду нравится слушать его игру. Петь царь Давид более не может и все-таки поет. Кадык его, похожий на рог жертвенника, прежде трепетал от пения диковинным образом, и он походил на павлиньего голубя, теперь же горло только дрожит, издавая странно надтреснутый, дребезжащий звук. Он делается все меньше, скоро ты, писец, не сможешь удержать его в маленьких силках твоих письмен.

Иоав еще ходит по дому, он знает, что обречен смерти, каждый день он приносит жертвы в скинии Господней, он чувствует над собою страшную тяжесть Господа, плечи его согнулись, походка стала шаркающей и спотыкающейся, Бог начал прижимать его к земле, ведь он знает, каков Бог.

Мне Иоав каждый день дарит смоквы, у него есть сад со смоковницами у подножия Кармила, он знает, что я люблю смоквы более всякой другой пищи. И он преподносит их будто жертву, которая неким образом могла бы оказаться полезной для него, первые смоквы, и смоквы осенние, и лепешки со смоквами, именно от смокв тело мое тяжелеет и внушает все больше почтения.

Тех десять жен, которые не последовали за нами в Маханаим и которыми Авессалом овладел в священном своем безумии, царь велел запереть в женском доме, никому не дозволено ни входить туда, ни выходить, еду им подают через отверстие в двери, они должны жить как вдовы, говорит он, это я так сказала, они скорбят по Авессалому, еду им ставят каждый день, но, быть может, все они уже умерли.

Иногда царь спрашивает:

Где Шафан? Я хочу, чтобы он играл мне. Шафан, отрок.

Тогда Соломон идет к нему и играет, и царь говорит: не забывай своих упражнений, Шафан! Музыка должна течь из-под правой твоей руки как священный елей и птичий щебет!

_

И вот поразил царя Давида телесный озноб, пронизывающий до костей. Случилось это в месяце зифе, когда всем остальным зной казался невыносимым. Сон удалился от него, и он все более напоминал видом одинокую птицу на кровле.

Его покрывали многими овечьими шкурами, теми, какими прежде махали пред лицом Господа, однако же царь непрерывно трясся и дрожал от холода.

А вино, которое Мемфивосфею щедро дарило тепло и сон, царь даже проглотить не мог, вытекало оно из углов рта.

И Вирсавия сказала: женщина — самое теплое из всех сотворенных существ, пусть поищут ему женщину в самом жарком возрасте.

Ибо знала она: цари и боги пробуждались к новой жизни, даже восставали из мертвых в искрящемся жаре, излучаемом юностью.

И нашли Ависагу Сунамитянку, Соломон нашел ее и нарек Суламитою по городу, где он отыскал ее. Люди говорили, что иссохшие деревья, которых она коснулась, через десять дней давали плоды и что бесплодные ослицы тотчас делались стельными, если она похлопывала их по ляжкам, вот потому-то Соломон и захотел увидеть ее, купцы вавилонские говорили, что подлинное ее имя Иштар, однажды ее вывели в пустыню, и в следах ее возросли цветущие розовые олеандры.