Виршевая поэзия (первая половина XVII века)

Премилостивый бог пречистыми своими усты глаголет:
о моем имени всяк просяй приемлет.
Щедроты своя божественныя тому воздает,
аще кто требующим изобилие подает.
Двери милосердия своего тому отверзает,
иже кто о сем на него упование пологает.
Ища, иже о имени его, всяк полезная обретает,
всех же надеющихся на нь тщих не оставляет.
Аще кто кому во здешних покажет свою милость,
не оставит того тща божия благость.
Кто хощет человеколюбие божие себе получити,
инех, требующих полезная, не имать отлучити.
Прошения нашего тща вконец не отверзи,
руку свою прещедрую к ползе нашей разверзи.
Инако же нам и обрести себе помощи невозможно,
аще твоей благости не имам стужати достодолжно.
Неудобно есть нам о сем намнозе стыдетися,
о нем же хощет неможение наше довлетися.
Ваше убо, воистинну ваше, еже щадети худость нашу,
наше же убо, вправду наше, еже получати милость вашу.
Что же имам паче сего пред тобою сотворити,
великую твою себе милость чем могу получити?
Егда же предивную свою милость на мне удивиши,
лютых наших и нуждных сим премениши.
Инаго же о сем тебе, государю, ходатая не обретаю,
бытию всея твари содетеля свидетеля тебе поставъляю.
Тебе, государю, возможно вся сия сотворити,
и мою убогую ногу на желания месте утвердити.
Елицы сопротивнии беша, ужели победишася,
творящии же злая от среды вси потребишася?
Радость соединителная во всех ужели наста,
убийства междоусобная в мире всяка ли преста?
Шатание вражие ужели во благо пременися,
крови християнские произлитье ужели уставися?
Аще ли же изволит благонравие твое нам извести,
со всеми нами радостная творити нас взусти.
Аще ли же мы днесь сами и в печале мнозе пребываем,
милости же вашея, еже на нас, древния не забываем.
Свое на мне милосердие и впредь имей непременно,
о нем же многим возвещати учну непрестанно.
Нашея же худости и сего ведети не лиши,
о всех же сущих настоящих, яже о тебе, отпиши.
Великая убо ваша в великих вся ли возможна,
честная же в вышних доселе вся ли непреложна?
Егда же восхощет ведати, еже о нас, благонравие ваше,
люто есть и бедно яже зде пребывание наше.
О сем убо молю: аще можеши, сердце наше возвесели,
места еже от зде сущих в благость с тово пресели.
Безмерная злая на всех нас доселе быша,
Их же внесе злочестивый еретик рострига Гришка[292]

.Еще веде мню — не вся сия совершишася,
которая от тварей треклятому Сатурнусу подклонишася[293].

Послание Григорию Евдокимовичу