Virtual, или В раю никого не ждут

– Но ведь какое-то чудо было налицо?!

– Было. Я у Мартена все-таки вытянул, что когда он строил в Нормандии свою студию, архитекторы-дизайнеры, весьма далекие от компьютерных эффектов, заказали в Штатах некую программу для виртуальной смены декораций.

– Он так сказал? – уточнил Багрянский.

– Да, именно так и сказал, – повторил Духон. – Но быстро перевел разговор на свой очередной фильм, и я вынужден был все это выслушивать. Скажу тебе, бред не слабее широковского. Видно, все они, гении, такие.

– То есть, ты все-таки не исключаешь, что наш Широков действительно может создать программу, способную заменить пользователю реальный мир?

– Почему нет? Перед Широковым поставлена задача создания целого виртуального мира для конкретного индивидуума. Чтобы ее пользователь, – прости за эту гнусную компьютерную терминологию, – мог погружать себя в этот мир, как уверяет Широков, по собственному желанию.

– А если не по собственному? – вдруг вырвалось у соавтора. Багрянский даже вздрогнул от неожиданно пришедшей в голову мысли.

– Теперь дошло, что меня обеспокоило?!

Льву стало неловко.

Обсуждать тему дальше не имело смысла, тем более что Духон уже повернул машину в сторону указателя, на котором синей краской было выведено ОИЯИ – Объединенный институт ядерных исследований, в котором трудился Широков.

* * *

Когда они наконец встретились с Мацкевичем, Багрянский коротко ввел его в курс событий.

Лев поймал себя на мысли, что отставной полковник слушает как-то странно: на лице этого обычно более чем серьезного человека гуляла какая-то непонятная улыбка.

– Что вы так улыбаетесь, Леонид Сергеевич, будто перед вами малые дети? – не выдержал он.

– Простите, что вывел вас из себя, но ничего не могу с собой поделать. Это я улыбаюсь сам себе, и вы, друзья, вскоре поймете, почему. Пока же могу констатировать, что меня ваше красочное повествование обеспокоило.

– Вот и меня тоже. Ясно почему, – решил высказаться Духон. – За всем этим явно стоит человек, который плохо или вообще не знаком с российской конъюнктурой. Заплати он за свой заказ долларов пятьсот или, скажем, тысячу, даже две – какие вопросы! Но отвалить десять тысяч в качестве аванса мог только идиот с Дикого Запада. Или не идиот, а миллионер. Или не миллионер, а некая недружественная организация, которая, например, пожелала развеять по нашей стране своего рода чуму. Так или иначе, ваша тематика, уважаемый аналитик. Поэтому мы по вашу душу…

– Понятно. Кстати, из вашего рассказа я так и не понял. Когда вы ездили в Дубну, удалось вновь встретиться с этим Широковым?

– Не удалось, – зло ответил Духон. – На работе его не было. А в дом нас не пустили. Сослались на плохое самочувствие Виктора Степановича.

– Ну а что ученые? Вы же к ним ехали за консультацией. Получили?

– Более чем. Наш приятель Амиртаев собрал по нашей просьбе хорошие мозги. В итоге стали ясны как день две вещи. Первая. Создание виртуального мира, реально повторяющего, так сказать, краски мира, в котором мы живем, совсем не бред. Всего лишь вопрос времени. Вторая. Широков никакой не сумасшедший. Компьютерный гений. Но со странностями. И вообще, я хотел бы знать, чем он занимается, пока мы его тут «обсасываем» как куриную косточку. Жаль, что с ним не встретились. Странная все-таки штука жизнь: то он искал встречи, то теперь мы ищем ее.

* * *

В квартире Широковых царили тишина и покой. Жена была на работе, сын в школе, а теща, как видно, отправилась в очередной вояж по салонам нестареющей красоты. Никто не мешал Виктору начать эксперимент.

К эксперименту у Широкова почти все было готово еще несколько дней назад. Уже тогда он полностью записал куски программы, воспроизводящие виртуальные образы знакомых ему людей. Над ней он работал увлеченно, быстро, гораздо быстрее, чем даже сам мог предположить. Словно какая-то неведомая сила направляла сознание в необходимое русло, ни на минуту не позволяя расслабиться. Он ощущал себя Микеланджело, решительно отсекающим лишнее от глыбы, в очертаниях которой уже угадывался великий Моисей. Но когда настал момент запуска, Широкова будто парализовало. Он никак не мог позволить себе нажать «Enter».

Широков, попросту говоря, боялся. Боялся, что ничего не получится. Боялся, что выбрал неверный путь. Боялся, что не отработает аванс и придется возвращать несусветную сумму долларов. Боялся, что больше никогда не увидит Ирину Солье, постоянно мерещившуюся на мониторе среди понятных лишь программистам значков, которыми он выкладывал ее виртуальный образ. Наконец, он просто боялся, что вообще «подписался» не под свое дело, которое неминуемо заведет его если не в тупик, то уж точно непонятно куда.